Один год из жизни наркомана. «Ребята, это просто ад какой-то!»: истории обычных наркоманов

Если ты думаешь, что наркомания - это исключительно тяжелая зависимость от героина или кокаина, спешим тебя разочаровать. Наша героиня рассказала о том, как «невинное» увлечение марихуаной ее любимого человека чуть не сломало жизнь им обоим.

Меня зовут Даша, мне 27 лет, и четыре из них я прожила с наркоманом. Я согласилась рассказать свою историю только потому, что надеюсь: она поможет другим девушкам взглянуть на похожую жизненную ситуацию со стороны и принять правильное решение. Очень прошу обойтись без осуждения и оскорблений в мой адрес, особенно если вы «теоретик», у которого нет и не было опыта жизни с наркозависимым человеком.

Это сейчас мне легко об этом говорить и даже давать советы , потому что я пишу не из «горящего танка». У меня нормальные отношения, любящий мужчина, который во всем поддерживает , но еще два года назад все обстояло совсем не так. Тогда у меня на руках был маленький сын, несколько кредитов в разных банках и невменяемый муж.

А начиналось все очень романтично: я увидела Юру на фотографиях подруги и попросила нас познакомить . Я уже тогда заочно в него влюбилась. Встречаться мы начали со дня знакомства, в тот же вечер я осталась у него ночевать. Он был на пять лет старше и до меня постоянно менял девушек, но, видимо, я тоже его зацепила, и он остепенился.

В его компании все покуривали травку. Я пару раз пробовала, но не поняла, что в ней прикольного. Меня просто развезло немного, и все, на этом мои эксперименты закончились. Я вообще всегда была против таких вещей и не раз говорила с Юрой по поводу его «хобби», но он раздражался и убеждал меня, что это не наркотики, а обыкновенный способ расслабиться в кругу друзей, все равно что кальян покурить. «Мы что, похожи на наркоманов?» - спрашивал он. И я честно отвечала: «Нет, не похожи». Нормальные парни, целеустремленные, спортом занимаются, почти не пьют. Девушки и жены у них тоже нормальные, у некоторых уже даже дети есть. Один вообще врач, ординатуру заканчивает. Никаких пьяных разборок и сцен, умные разговоры, приятные люди. К тому же наркоманы в моей голове ассоциировались со шприцами, ломкой и жизнью за гранью. Ничего такого за Юрой и его друзьями я не замечала. Короче, я смирилась и перестала капать ему на мозги.

Примерно через год мы сняли квартиру и начали жить вместе, и тогда мне открылось чуть больше правды: Юра курил каждый день, по несколько раз, причем прямо на балконе. Я боялась, что соседи рано или поздно вызовут полицию, но ему было все равно. Он все так же продолжал настаивать на своем: «Это никакая не зависимость, мне просто нравится. Захочу - брошу». Я верила и не верила одновременно. Впервые у меня по-настоящему открылись глаза на его реальное состояние, когда к нам на пару дней приехали мои родители . До этого у нас был серьезный разговор и он пообещал, что при них - ни-ни. И что я вижу? Субботнее утро, папа смотрит телевизор, мама делает блинчики, а Юра накидывает куртку и выходит на балкон. Возвращается с бессмысленным взглядом и идиотской, растянутой до ушей улыбкой и, как ни в чем ни бывало, усаживается за стол.

Слава богу, родители в тот раз ничего не заметили. С Юрой мы после этого крупно поссорились , и он якобы перестал накуриваться по вечерам. Хотя на самом деле продолжал, только уже не дома.

Когда я неожиданно забеременела, он очень обрадовался перспективе стать отцом , устроился на новую работу, говорил, что нам надо думать о будущем, копить на квартиру. Мы поженились. Все, казалось, шло хорошо, только денег вечно не хватало : я бросила работу из-за беременности, а он получал максимум 30 тысяч в месяц. И тогда он решил начать собственное дело. Объединился с другом, и вместе они открыли точку по продаже и ремонту мобильных телефонов. Моя мама согласилась оформить на себя кредит, чтобы помочь нам на первых порах.

За всю беременность я ни разу не видела его накуренным, он с головой ушел в работу. Первые недели после рождения Глеба были такими сложными, что я даже не заметила, как Юра скатился в депрессию . Это совпало с уходом из бизнеса его друга. В три месяца у Глеба обнаружили небольшие неврологические проблемы, и мне уже было не до Юры, я носилась по специалистам с ребенком. Юра тем временем все больше погружался в мрачное состояние духа.

Сначала я не придавала его поведению значения: ну, спит плохо , наверное, из-за постоянного стресса. Кашляет часто - не долечился. Поздно возвращается домой - работает же. Надолго закрывается в туалете - ну а где еще ему посидеть в тишине. Потом у него по утрам стали отекать руки, это я списала на неправильное питание и предложила ему отказаться от пива и соленого на ночь.

А вскоре появились и другие звоночки: он перестал давать моей маме деньги за кредит, и ей пришлось взять еще один, чтобы выплачивать предыдущий. Стал говорить, что бизнес идет совсем плохо, потому что напротив открылся конкурент. Я заметила, что он больше не носит обручальное кольцо, спросила его, где оно, и он сказал, что потерял. Так же, как крестик с цепочкой и мои золотые сережки.

Картина прояснилась после разговора с тем другом, который вышел из их общего бизнеса. По его словам, Юра «выкурил себе последние мозги». От этого же друга я впервые услышала слово «спайс», на который мой муж тратил все свои деньги.

Если вы не знаете, что такое спайсы, считайте, вам повезло с окружением. Это такие курительные смеси, эффект от которых сильнее, чем от марихуаны, только они, в отличие от нее, синтетические. Последствия употребления спайсов до конца не изучены, на них быстро подсаживаются, а от передозировки случаются разные неприятные вещи: от галлюцинаций и проявлений агрессии до острого психоза и состояния невменяемости. Точно не доказано, но говорят, что под воздействием спайсов люди совершают самоубийства, а иногда и бросаются с топором на семью и детей.

Пазл сложился: это скотское выражение лица, стеклянные глаза, заторможенность и вся его болезненность означали, что Юра снова подсел на наркоту. И, мало того, начал воровать деньги и драгоценности, чтобы оплачивать свое «увлечение».

Когда я заговорила об этом, он, как всегда, начал выкручиваться: «Все курят, просто ты об этом не знаешь», «Это не наркота, а натуральные смеси, их за границей в аптеке продают», «У меня тяжелый год, я так успокаиваю нервы», «Ты хочешь, чтобы я водку жрал?» - и все в таком духе.

Я умоляла его обратиться к наркологу - ради меня, ради ребенка. Он говорил, что я сама себя накручиваю и у него все под контролем . На первый день рождения сына пообещал, что бросит, но я периодически замечала знакомые симптомы. Проблемы со сном усугубились, начало скакать давление. Однажды утром я проснулась от его криков. Он лежал на кухонном полу с закатанными глазами, весь в поту. Таким его увидел Глеб, который уже подрос и понимал, что с папой что-то не то.

Потом начались телефонные звонки с угрозами от людей, которым он был должен. Какое-то время я мирилась с ними и одновременно помогала маме выплачивать кредиты мужа. Я сходила с ума от страха и отчаяния и постепенно понимала: не хочу так больше жить. И в итоге решилась на разрыв . Родители меня поддержали, полностью взяли на себя Глеба. Я устроилась на работу и подала на развод. Многие друзья Юры, напротив, отнеслись с осуждением, особенно увидев, как быстро я нашла себе другого мужчину . Меня обвиняли в том, что я бросила мужа в беде, что без меня он пропадет.

Я знаю, что поступила правильно. Невозможно спасти человека против его воли. Если бы я не ушла, Юра утянул бы с собой на дно и меня с сыном. Я спасла себя и ребенка. Сейчас я пытаюсь лишить его родительских прав, хочу, чтобы Глеб не имел к этому человеку никакого отношения. Думаю, что для ребенка лучше совсем не знать своего отца, чем видеть такое. Я не верю, что Юра сможет измениться, и не верю, что бывают бывшие наркоманы. Мое мнение - от таких людей надо бежать без оглядки как можно быстрее, иначе они прихватят с собой и твою жизнь.

Записала Юлия Гармашова

Наркотики - это ловушка, в которую многие попадают молодыми. Жажда удовольствий и отсутствие страха перед смертью делают этот соблазн непреодолимым для многих.

С общественной точки зрения, главное, что вам нужно знать о наркоманах, звучит примерно так: они МОГУТ стать другими! Главное — помочь им сделать первый шаг.

К счастью, тысячи наркоманов находят в себе силы завязать и начать новую жизнь.

Вот истории и фото 15 наркоманов, которым удалось взять себя в руки и остановиться:

1. 4 года без метамфетамина и героина.

Bored Panda

«Сегодня (12.06.16) исполняется 4 года, как я не употребляю героин и мет. Я кололась в вену, и чем дальше, тем чаще.

Фото слева сделано 12.06.12, когда меня арестовали и когда я узрела Бога. С Божьей помощью я скоро получу диплом и однажды надеюсь стать тюремным священником.

У меня есть прекрасный 18-месячный ребёночек, и я каждый день благодарю Бога за то, что я вырвалась из того ада! Трезвость реальна!»

2. 10 лет без кристаллического метамфетамина.

Bored Panda

«В 19 лет я считала себя неотразимой. Я весила где-то 45 килограммов. Я воровала деньги у друзей и родных, чтобы купить наркотиков. Я врала и обманывала, я обижала близких людей.

К тому моменту, как я решилась завязать, меня бросили все, кроме отчима. Мне было очень тяжело. Теперь, 10 лет спустя, я готова оставить прошлое в прошлом.

Я не просто бывшая наркоманка на реабилитации. Осенью я получу диплом бакалавра по бухучёту.

Я так многого добилась по сравнению с периодом 10-летней давности! Я - целый, сильный и классный человек, и я чертовски собой горжусь».

3. 6 лет без кокаина и героина.

Bored Panda

«Когда я только начал употреблять наркотики, мне казалось, что они улучшают мою жизнь, делают её приятнее. Но когда я стал употреблять с утра, только проснувшись, я понял, что стал наркоманом. Я знал, что пора завязывать, но не мог.

Под наркотой вечно кажется, что тебе всё равно ни за что не удастся вернуться к нормальной жизни. На самом деле это возможно - хотя и не просто.

Так, как было, уже не будет, но можно жить полноценной, осмысленной жизнью. У меня получается. Теперь у меня другие приоритеты.

Не то чтоб я раньше был эгоистом или мудаком, но теперь я больше думаю о других и иначе воспринимаю человечество в целом. Жизнь значит для меня больше, чем раньше».

4. 826 дней без героина.

Bored Panda

«11 июня 2014 года меня посадили на 36 дней за неуважение к суду. Без лишних подробностей скажу, что была в деструктивных отношениях, из-за чего моя дочь переехала жить к моей матери. Она для меня - весь мир, поэтому я впала в депрессию и искала поддержки у своего парня.

В ответ он предложил мне героин. После 8 месяцев ежедневного употребления и нескольких слабых попыток спрыгнуть я сказала судье, который вёл дело об опекунстве над моей дочкой, что употребляю наркотики и что мне нужна помощь.

Он посадил меня за неуважение, чтобы закрыть меня от наркоты, а тем временем искал мне место в реабилитационном центре. Из тюрьмы я отправилась в лучший РЦ штата.

Спрыгнуть было очень трудно, но теперь вся та жизнь кажется мне дурным сном».

5. 6 месяцев без метамфетамина и героина.

Bored Panda

«Сегодня моя жизнь другая. В принципе, на это и была вся надежда. Не на лучшую жизнь, потому что я не верил, что мне когда-нибудь станет лучше… всего лишь на другую.

Вот как выглядит полгода тяжёлого труда и серьёзных намерений. Наконец-то я знаю, что такое счастье и спокойствие. Я помогаю другим, рассказываю им свою историю и предлагаю решение.

Таким образом я превращаю весь прошлый негатив в позитив. Если вы хотите завязать, пожалуйста, найдите в себе силы измениться. Оно того стоит, я вам гарантирую».

6. 6 лет без метамфетамина.

Bored Panda

«Я храню эту фотку, чтобы напоминать себе, до чего я докатилась. Я чувствовала себя побеждённой.

А теперь я смотрю на вторую фотку и думаю: “Ого, у меня получилось”. Сегодня я праздную свою жизнь! 6 лет свободы от метамфетаминовой зависимости!

Если вы до сих пор живёте в этом кошмаре, знайте: надежда есть. Вы тоже можете справиться с этим и жить прекрасной жизнью. НИКОГДА не бывает слишком поздно. Простите себя и поймите, что вы достойны!

Я люблю свою жизнь, люблю своих друзей и близких, которые всегда были рядом и поддерживали меня!»

7. 6 лет без опиатов.

Bored Panda

«Я жёстко торчал лет пять - до 2009-го, когда меня арестовали за вождение в нетрезвом виде. То был последний вечер, когда я употреблял опиаты.

Я нашёл своё полицейское фото на одном из этих вымогательских сайтов, что пишут: “заплатите нам, и мы уберём ваше фото”. Я сравнил его с сегодняшней фоткой… я даже и не подозревал тогда, что так ужасно выгляжу!

Абстиненция была чистым адом… Я просто взял и завязал всухую, даже отказался от ежедневной дозы метадона.

Первую неделю я провёл в тюрьме. Остальное время - дома у мамы, свернувшись калачиком. Мне потребовался где-то месяц, чтобы слезть, и первые 11 дней я не спал.

Если вы пытаетесь завязать, не сдавайтесь. Поверьте, вы просто не помните, как это классно - просыпаться и не париться, где б достать наркоты, чтобы не мучиться».

— октября 15, 2011 at 13:55

«НЕТ НАРКОМАНА, КОТОРЫЙ НЕ МОЖЕТ БРОСИТЬ НАРКОТИКИ»

История Кирилла

Моя наркомания началась с интереса. В школе и во дворе я общался с одними и теми же ребятами. Кто был для нас авторитетом и примером для подражания? Спортивный молодой человек в джинсовом костюме с кучей пластинок и своеобразным жаргоном. Поразить мое воображение могли и хулиганистые отпрыски обеспеченных родителей, они рисовались перед нами своей «крутизной» и вседозволенностью. Думаю, многими моими друзьями, как и мной, руководило стадное чувство. Мы вместе выпивали, пробовали курить «план».

В 1981-м я поступил в институт. Еще в колхозе сошелся с несколькими студентами, которые были не прочь «побаловаться» анашой или снотворным, попробовать сухой мак.

Первый укол я сделал случайно. Однажды товарищ принес два пропитанных опием бинта, попросил спрятать от милиции. Забирая, отрезал кусок: «Попробуем!» Доза была маленькая, но мы всю ночь пешком гуляли по городу без устали, общались, сыпали откровениями.

И хотя тогда я не ощущал потребности в повторении этого опыта, уже через месяц - при малейшей трудности, душевном дискомфорте или необходимости выполнить серьезную работу я вспоминал, что стоит только съесть ложку мака - и настроение станет лучше, а работоспособность повысится.

Со временем я стал принимать наркотики по выходным, потом каждый день находил причину. Через два-три месяца уже сидел «в системе», но наркоманом себя, конечно же, не считал. Наркоман - это кепка, шарф и тому подобное (наркомания считалась престижной, вот и рядились все, как в униформу). Я, разумеется, был выше этого. И к тому же боялся выглядеть наркоманом в чужих глазах.

Зависимости я боялся тоже. Когда замечал, что ем слишком много мака, делал перерывы (сначала это удавалось). И размышлял при этом так: я же смог «бросить», значит - зависимости нет. И, стало быть, можно продолжить: съесть еще «разок». Каждый прием был «последним», никогда я не планировал это «надолго». И искренне верил, что отказаться от наркотика несложно - стоит только сказать «нет».

У меня была непоколебимая уверенность в своих силах. И вкус победы был знаком с юности. В школе я до восьмого класса учился на тройки. Потом задался целью поступить в вуз, стал работать на аттестат. Закончил - чуть ли не с медалью. И поступил в институт. Еще в 1979 году я был троечником, а в 1981-м - студентом престижного вуза. Вот тут и подстерегала опасность: ведь я достиг своей цели и имел полное право расслабиться, тем более что я считал себя человеком, способным на многое, - стоит только поставить цель.

Поэтому и отказ от наркотиков, как мне представлялось, должен быть для меня не ахти каким трудным делом. Рассуждая так, я продолжал ни в чем себе не отказывать. У родителей стали возникать подозрения: несколько раз мать и отец находили у меня мак. Я говорил, что это - корм для рыбок. Мать легко верила, ее выручал положительный образ сына-студента, у которого не могло быть ничего общего с наркоманами. Отец говорил: «Еще раз увижу - получишь». Но и отцу, наверное, было легче делать вид, что ничего не замечает, чем поверить, что сын - наркоман, и принимать меры.

Сначала я определял для себя наркозависимость как вещь чисто физическую. При «спрыгивании» уже через несколько дней меня не ломало, не крутило, живот не болел, организм начинал нормально функционировать. А желание «кайфа» было неосознанным.

Однако рано или поздно мне пришлось признаться себе, что я завишу от наркотика, и принять это как факт. Жил я тогда двумя идеями. С утра думал, как бы скорей «раскумариться», вечером решал, что пора бросать. Но утром снова шел за наркотиком, обещая себе, что это в последний раз. Наркоманы, которых я встречал, тоже признавали, что зависят от дозы, но это лишний раз говорило в пользу укола. А эйфория заслоняла все, и долгое время у меня не было ощущения, что я делаю что-то не то.

Когда оно, наконец, возникло, это не было моим выстраданным убеждением. Скорее, сработал стереотип: если долго принимаешь наркотики, значит, ты - наркоман. Сознание этого не приносило особой радости, ведь у меня были другие идеалы в жизни. Усилием воли (которая, очевидно, еще не была полностью порабощена) мне удалось «спрыгнуть» и продержаться почти два года. Правда, я не отказывался от наркотиков совсем, хоть раз в полгода, но принимал мак. В остальное время - частенько выпивал. Думаю, я уже отвык от трезвой жизни, и нужен был хоть какой-то стимулятор. Мне хотелось удовольствий. От жизни я ждал только праздника, от окружающих - заботы о том, чтобы мне было хорошо.

Держался я эти два года во многом за счет интересной работы. Частые командировки, ответственность, романтика. Иногда работал по двенадцать-шестнадцать часов в сутки, а к наркотикам даже не тянуло. Тем более что абстиненцию я переживал очень тяжело, страх перед ней тоже был тормозом. Помимо любимой работы, у меня была семья: жена и ребенок. Жить было интересно. Тем не менее, спустя два года, я снова вернулся к наркотикам.

Самое удивительное, что я даже не помню, как это случилось. Скорее всего, хотел облегчить похмелье от спиртного, ведь два дня выпивки всегда выливались у меня в запой. Вообще, возврат к наркотикам всегда был связан с алкоголем: для пьяного нет никаких тормозов. Наступило время, когда я дома кололся, а в командировке - выпивал. Как почувствую, что доза растет, - прошусь в командировку. В работе все очень быстро проходило. Может быть потому, что не было рядом наркотиков.

Так продолжалось какое-то время. Но чем дальше, тем больше я втягивался. Вскоре и работа перестала так уж меня увлекать: перевесила та чаша весов, на которой лежал опий. Ездить в командировки становилось все труднее. И я ушел на другой завод, где работа бала попроще.

Пока был интерес к новизне, удавалось держаться на эпизодических приемах. Я должен был самоутвердиться, показать себя специалистом. Это снова получилось легко. Переквалифицировался за два месяца и даже стал бригадиром, добился особого положения: подчинялся непосредственно главному инженеру. Однако и на новом месте я скоро заскучал и снова оказался «в системе». Начальство стало замечать, что я «неважно выгляжу». Я рассказал про больную печень. Потом решил сознаться непосредственному начальнику: я хотел «спрыгивать», и для этого был нужен отпуск.

«Спрыгнул» и какое-то время держался на запретах. Жена получала за меня зарплату и повсюду ходила со мной. Больным она меня не считала, думала – с жиру бешусь, говорила: «Завязывай». Так прошло девять месяцев. Я все время считал дни и гордился сроком.

Потом встретил друга детства. Он начал колоться гораздо позже меня и к тому времени года полтора сидел «в системе». Я пригласил его зайти. Жена увидела, в каком он состоянии, сказала: «Зачем тебе такие друзья?» Я возразил: «Когда я кололся, он от меня не отворачивался». А у самого сердце прыгало: если бы он только предложил! На следующий день я укололся.

Началось самое страшное. Я стал быстро набирать дозу. Двадцати кубов в день уже не хватало. К «ширке» прибавился димедрол. Мне хотелось так уколоться, чтобы мозги не работали. Иначе трудно было себя выносить.

Я стал тащить из дома: кто запретит мне распоряжаться своими вещами? Потом та же участь постигла золото жены. Не думал уже ни о чем, ценней «ширки» ничего не было. Приезжал к родителям, брал у них. Лгал сам себе: возьму деньги до вечера - уколюсь, а там придумаю, как отдать. Обманывал их без зазрения совести, и каждый раз рассказывал новую байку. Сам удивляюсь, как долго они мне верили и давали.

Но бесконечно так продолжаться не могло. Сначала меня прогнали с работы: опасно стало держать. Дома присутствовал уже почти на правах гостя. Жена выгнала, отец разрешил жить, но кормить отказался. Только мать еще питала надежду, жалела, чем я и пользовался – брал у нее деньги.

Четыре месяца катился в пропасть: все хуже и хуже. Настал момент, когда никто уже не был мне нужен. Если бы дома стояла бочка с «ширкой» - я бы никуда и не выходил. «Раскумариваться» бежал уже в шесть часов утра. Организм совсем истощился. Доза росла - от стыда. Иллюзия, что меня считают порядочным человеком, разбилась, когда меня выгнали из дома и уволили с работы. Я понял, как меня воспринимают окружающие. И хотя не смирился с этим, желания изменить жизнь не возникало, я просто старался обходить знакомых стороной, не попадаться им на глаза.

Впрочем, лечиться тоже пробовал. Прочитал объявление о кодировании от наркомании. Пришел, попросил рассказать, что это такое. Ничего мне толком не объяснили, сказали, что случай тяжелый, надо не принимать три недели «химическое вещество», потом - приходить на сеанс. Пользу из этого разговора извлек только живший во мне наркоман: я вытребовал себе сибазон, который пил на ночь. Больших надежд на больницу не возлагал.

Помог мне Вадик. Он был моим другом, мы росли в одном дворе, а потом вместе пробовали наркотики. Я слышал, что он в последнее время не колется, потому что лечился в каком-то экспериментальном отделении. Как и всякий наркоман, я считал себя чуть ли не пупом земли, и уж конечно, на голову выше всех окружающих. Я думал: друг лежал в больнице, потому что он не мог ничего сделать сам, а мне больница не нужна. Я ценил себя выше. Но он настоял, чтобы я пришел на консультацию в шестое отделение. Так началось мое возвращение к жизни.

Первые дни было очень трудно. Абсцессы от уколов давали высокую температуру. Три недели я просто лежал, и меня мало волновало, что здесь происходит. Занимал только вопрос выживания в среде пациентов. Люди, которые лечатся от наркомании, мало похожи на обитателей пансиона для благородных девиц. В нашей группе было шесть человек. Все разные, у многих за плечами - тюрьмы. Ценности у них своеобразные. Хвастают тем, что могут залезть в квартиру, и тому подобное. Единственное, что меня заботило, чтобы меня не трогали: не физически, конечно, а вообще.

Первые приятные эмоции появились, когда здоровье немного поправилось, и я стал потихоньку заниматься спортом. Потом мне предложили поработать кочегаром (там была своя котельная). Принял я это предложение с восторгом: финансы были на нуле, даже на сигареты и чай денег не хватало. В этом смысле я был скорее исключением из правила. Многим пациентам мамы каждый день сумками таскали отборные продукты. При этом никому и в голову не приходило задуматься, что едят родители дома. Наркоманы ко всему относятся потребительски - даже к людям, которые хотят им помочь.

Когда я стал работать в котельной, ко мне относились, как к дурачку. Не ценилось это в наркоманской среде. Хоть на группах врачи и социальные работники старались всех подвести к мысли, что каждый должен зарабатывать и отвечать за свои поступки сам, постулат этот проникал в головы пациентов с большим трудом. Даже мне, как я ни нуждался, надо было себя внутренне переломать: человек с дипломом - и вдруг на самой черной работе.

Но ситуация постепенно незаметно менялась. Лидеры, которые днем на группах старательно изображали кротость и смирение, а по вечерам проповедовали уголовные ценности (больше на словах, потому что какие там числились за ними подвиги - еще вопрос: наркоманы - все трусы) начали срываться. Остальные замечали, что на словах у этих «авторитетов» одно, а на деле - другое. Я почувствовал, что заработал уважение: молодые ребята подходили ко мне с вопросами, интересовались моим мнением.

Я делал успехи, и месяца через два у меня появилась твердая уверенность, что к наркомании я не вернусь. Я внутренне расслабился - и через неделю укололся. Как это случилось - не хочу объяснять. Отчасти меня спровоцировали, а я еще не умел отличать, когда со мной разговаривает человек, а когда - живущий в нем наркоман. Да и не так это важно - почему я укололся. Глубинная причина одна: я переоценил себя. И сразу потерял все, что добыл в последние месяцы: доверие и уважение.

К моему удивлению, врачи не стали разбираться с моим поступком, посмотрели и сказали: иди работать. Сейчас я понимаю, что если бы они меня отругали, напряжение было бы снято. А так я вынужден был казнить себя сам. Хорошо и то, что я работал в котельной: вроде, при деле, и никто не мешает думать.

А думал я много. Сначала, пока «ширка» еще бродила в крови, оправдывал себя: не настолько уж я и виноват, просто так сложилось. На второй день я начал думать о последствиях своего укола, пытался вычислить, какие карательные меры будут приняты, строил модели поведения в группе, когда там будут обсуждать мой поступок. Однако, придя на групповую психотерапию, я с удивлением обнаружил, что и Михаил Юрьевич (доктор Щавелев), и Вадик, и Карина относятся ко мне иначе. Раньше они проникались моими проблемами, теперь - почти не хотели слушать.

Этот укол отбросил меня так далеко назад, настолько обострил проблему, как будто и не было двух месяцев трезвости. Все надо было начинать сначала. Но я стал думать уже не о физической стороне зависимости, а о том, как научиться жить без наркотика. Я постарался все спокойно обдумать и понял: то, что я пытался делать раньше, мне не подходит, нужно стремиться к естественному поведению.

Раньше, когда я кололся, в моей голове жила только одна мысль - о «ширке». Она была, как надутый воздушный шарик, и заполняла собой всю черепную коробку. Потом из «шарика» выпустили воздух, но я понял, что если мне не удастся «надуть другие шарики», место для этого, маленького сейчас, останется свободным. Я должен был заполнить пустоту, образовавшуюся там, где раньше роились мысли о наркотиках. И я старался постепенно заселять мозг другими мыслями: я надувал их, как шарики, сначала они были маленькими, но их становилось все больше и больше, и они потихоньку росли.

Когда отопительный сезон окончился, я не ушел из отделения. Я остался здесь социальным работником. Я знал, что свою зависимость буду преодолевать всю жизнь. Но если я научился жить по-человечески, значит, то, что я пережил, понял и прочувствовал, может помочь кому-то еще. Пусть мой опыт послужит такому же человеку, как я. Много позже я понял, что этот период был для меня временем реабилитации. Я читал много книг по психологии, старался преуспеть, потом осознал, что моя главная задача - помогать профессиональному психотерапевту, рассказывая о своем опыте.

В отделении, которое со временем стало Лечебно-реабилитационным Центром, я научился многому. Я понял, что лечить надо не абстиненцию, а душу. Этого нельзя сделать за три дня кодирования или за час гипноза. Я вижу смысл в изменении, возрождении личности, потому что именно так было со мной. В каждом наркомане есть какое-то человеческое начало, вопрос только в том, насколько оно изменилось, говоря грубо, но прямо: сгнило. Я верю, что нет наркомана, который не может бросить наркотики.

Наркомания, которая процветает сейчас, - это, скорее, «наркомания родителей». Без «помощи» мамы и папы многие просто не смогли бы оставаться наркоманами. Ведь существуют они только за счет родителей, которые кормят, одевают, защищают от милиции и тому подобное. И это, наверное, проблема всего общества - что мы дожили до такого.

Иногда смотришь: человеку - за тридцать, а он разговаривает с мамой, как пятнадцатилетний подросток. Потому что ему в свое время не отдали ответственность за свою жизнь. Эта проблема появляется прежде, чем человек начинает колоться. Наркомания возникает в семье, где нет взаимного уважения, равноправия, открытости, доброжелательности, где мамы решают за счет детей собственные проблемы: как это у меня, такой хорошей, сын - двоечник? И принимаются «доводить» ребенка «до совершенства», вместо того, чтобы отдать ему ответственность за учебу. Так возникает ситуация, когда сын или дочь начинают - в действительности или пока только в мыслях - убегать из дома. Я говорю так уверенно, потому что сам был в таком положении, да и в семьях других пациентов наблюдал ту же картину.

Но человек, который преодолевает зависимость, должен получить что-то взамен. Он должен взять ответственность за свою жизнь и свои поступки на себя, иначе он останется пассивным наркоманом, и любая психологическая нагрузка будет вызывать мысль о наркотике. Эта мысль появляется и у меня. Но я знаю, что потеряю, если уколюсь - уважение и любовь близких. Это большая цена.

Отказавшись от наркотиков, я стал больше себя уважать, хотя вскрылись многие внутренние конфликты, которые прежде снимала доза. Но появилось главное: нити управления жизнью я держал в своих руках. И хотя со временем я ушел из Центра и стал работать по специальности, «школа Сауты» не забылась, и до сих пор помогает мне жить. Я научился лучше понимать людей, строить с ними отношения. Я и сейчас исповедую жизненные принципы Леонида Александровича, моего бывшего врача, потом шефа: порядочность, обязательность, работа на результат. Я не трачу времени на пустые разговоры и споры, стараюсь всегда заниматься делом. Может быть, мое поведение кажется кому-то слишком рациональным, но я дорожу приобретенной способностью решать сложные вопросы в течение нескольких минут.

Тема наркотиков давно меня не интересует. О своем неблагополучном прошлом вспоминаю лишь тогда, когда встречаю какого-нибудь старого «друга» или по телевидению вдруг что-то покажут «на тему наркомании». Если раньше такие воспоминания резали, как по свежей ране, сейчас я не реагирую на них эмоционально. А ведь в былые годы я видел (точнее - замечал) на улицах только наркоманов: казалось, других людей нет. Теперь мысли заняты другими вещами.

Для меня важны дом, семья и работа. Сейчас не «застойные времена»: хочешь добиться успеха - надо трудиться с отдачей. У меня ответственная должность на производстве. Девять лет назад мне казалось, что для такой работы нужны особые люди. Сейчас я чувствую себя на этой должности «на своем месте»: знаю на своем участке каждую «гайку». Мне удалось заработать авторитет, благодаря тому, что я смог решить несколько сложных производственных задач. Я научился оценивать ситуации, принимать решения и получать результат. Строить отношения в коллективе непросто. Я стараюсь делать их открытыми, прозрачными, когда всем ясны их обязанности. Я учусь не переделывать людей, а использовать их сильные стороны. Я оставляю за людьми право на ошибки, даю развиваться сложным ситуациям так, чтобы они могли эти ошибки осознать и исправить. Это эффективнее, чем насаждать свое мнение авторитарными средствами.

Конечно, работа отнимает очень много времени, но она - основа, на ней строится благополучие моей семьи. Семья тоже требует времени и внимания, и я знаю, что, несмотря на занятость, я должен общаться с близкими как можно больше. Помогаю матери и сестре: после смерти отца я остался единственным мужчиной в семье и чувствую себя ответственным за них. И, разумеется, моя главная ответственность - жена и дети. К счастью, мы понимаем друг друга, возможно, потому, что сейчас в нашей семье роли распределяются правильно. У нас - патриархат: все «мужские» вопросы я решаю сам. Я обеспечиваю свою семью и решаю все проблемы. А жена «отвечает» за уют в доме.

Детей стараемся воспитывать самостоятельными людьми. Если жена проявляет излишний интерес к их тетрадям и домашним заданиям, я прошу ее «снизить активность»: школа и уроки - это то, за что они отвечают сами. Помогать нужно лишь тогда, когда дети об этом попросят. Но выполнять не все просьбы, а только разумные, не позволяя им садиться на шею и командовать. Мало ли что они могут захотеть! Конечно, иногда бывает соблазн вмешаться, но я стараюсь останавливать себя.

Мы продолжаем публиковать дневники наркомана с 15-летним стажем, который начал трезветь полтора месяца назад. Это не первая попытка Олега бросить употреблять наркотики, но только сейчас, по его собственным словам, он делает это осознанно.

В прошлой публикации молодой человек рассказал о том, какие предпринимает шаги на пути выздоровления:

Вчера я случайно узнал, что один наркоман был очень близок к срыву после некоторой ремиссии - уже шел употреблять. Но вдруг на глаза ему попался первый выпуск моего дневника. После прочтения он смог остановиться и обратился за помощью к специалистам. Не описать словами, как сильно это меня вдохновило! Все сомнения в том, стоит ли писать дальше и не занимаюсь ли я нездоровым самолюбованием, ушли. Появилось желание продолжать, будучи при этом откровенным настолько, насколько смогу.

Сегодня я расскажу историю своей зависимости.

Мне казалось, что наркотики помогут развиться духовно

Я родился Минске в благополучной семье. Никто из родственников не страдал алкоголизмом и тем более - наркоманией. Первые 4 года в школе учился лучше всех в классе. Хорошо помню, что прочитал в первом классе больше 100 слов в минуту! Но поведение у меня всегда было неважным: хотелось самовыражаться, утвердить свое превосходство.

После четырех классов родители поспособствовали переводу меня в гимназию, где я быстро понял — здесь быть умнее в плане учебы не выйдет. Тогда я выбрал противоположный путь — стал "забивать" на учебу, попал в компанию к неформалам, отрастил длинные волосы... Вся моя жизнь в том периоде проходила под знаменем отрицания всего и вся, для меня не существовало авторитетов, кроме любимых музыкантов. Я слушал Nirvana и мечтал умереть в 27 лет, как Курт Кобейн. Тогда же я начал активно курить и выпивать в компании. Алкоголь мне никогда особо не нравился, так как организм его не принимал — стоило выпить чуть больше, и появлялось мучительное чувство тошноты.

Сколько себя помню в подростковом возрасте, у меня всегда было очень большое желание попробовать наркотики. Хотелось попробовать то, что, как мне тогда казалось, поможет развиться духовно и выйти за границы "обреченного мира", как я тогда считал. Я читал Кастанеду, Пелевина и выделил для себя совершенно не то, что следовало бы. Представления о наркотиках у меня были совершенно романтичные. Я хотел попробовать "психоделики", хотя слабо понимал, что это вообще такое.

Кроме того, как я сейчас понимаю, у меня всегда было очень много внутреннего напряжения. С детства был страх перед отношениями с девушками, я боялся, что у меня что-то не получится в сексуальном плане. При этом желание было сильным и даже порой навязчивым. Это противоречие я только сейчас начинаю анализировать.

Жизнь разделилась на "до" и "после"

В своей тусовке я начал активно искать, где можно достать наркотики. Это был конец 90-х. В отличие от многих, у меня была довольно обеспеченная семья. Отец занимался бизнесом, у него с партнером своя небольшая туристическая фирма. Я всегда в компании был спонсором, за счет родителей, конечно.

В итоге первое, что удалось достать, - это средство для наркоза, имеющее очень сильное психотропное действие. Это был целый ритуал, мы собрались у меня дома, купили шприцы для внутривенного употребления. Мне было страшно колоться первый раз, даже хотелось отказаться, но после первого укола этот страх полностью ушел. Эйфории я не получил, только кратковременное сильное изменение сознания - меня просто "вырубило" и унесло. Я бы сказал, что это даже было неприятно. Но почти сразу появилось ощущение какой-то избранности. Я считал, что примкнул к "психонавтам", которые исследуют глубины своего сознания. На тот момент мне было без малого 15 лет...

Потом был гашиш - как я считал, он помогал раскрыться. С детства мне было трудно танцевать, были всякие комплексы. С травой многие барьеры снимались. Я стал курить постоянно, практически сразу стал воровать и брать под надуманными предлогами у родителей деньги. Жизнь довольно быстро разделилась на состояние "до" - стадию подготовки, неполноценной жизни - и "после" - якобы полноценную жизнь в употреблении. Довольно быстро что-то делать в трезвом состоянии мне стало неинтересно. Чтобы пойти в кино, на концерт, съездить на природу или даже просто погулять с друзьями, обязательно нужно было "курнуть", иначе это казалось бессмысленным.

О будущем в то время я особенно не думал, о родителях - тем более. Единственное, что я тогда замечал, это то, как у меня полностью перестраивалась модель восприятия мира. Появилось ощущение, что все в этом мире равнозначно, и нет никакой разницы, чем ты будешь заниматься. Я испытывал некое состояние отстраненности от мира - мне казалось, что это великое прозрение. Но в будущем это очень сильно сыграло против меня. Человеческие чувства, ценности, близкие - все это обесценилось. Я называл все это иллюзией, игрой - и потом мог себя этим оправдывать.

Попробовал винт и научился его варить

Достаточно быстро травы для меня стало мало, она стала привычным "фоном", и я продолжил экспериментировать с наркотиками. Примеров сильно опустившихся наркоманов перед глазами у меня не было - я общался с довольно узким кругом людей. Преодолев страх, попробовал героин. Когда употребил его в нормальной дозе, мне стало очень плохо, тошнило. Я понял, что это вообще не мое, и решил, что никогда к этому не вернусь. Как же я ошибался!

В 16 лет я попробовал винт - кустарно изготовленный препарат, классический психостимулятор. У нас его делали с 80-х годов. Мне понравился винт с первого укола. Как я сейчас понимаю, в то время мне очень не хватало откровенного общения. С винтом психологические барьеры снимались, можно было сутками говорить на откровенные темы, все было интересно. Так можно было проводить по несколько дней без сна и еды, после чего наступал "выход" - мучительное чувство опустошения, усталости, тревоги и сильнейшее желание вернуть первоначальное состояние опьянения.

Я стал учиться варить винт. Мы подделывали рецепты, печатали их на принтерах или брали у знакомых врачей, покупали нужные ингредиенты в аптеке. У варщиков старого поколения, с которыми я начинал, даже был определенный устав: они сами определяют всем дозу, не продают наркотики, не подсаживают новых людей, особенно из корыстных целей. Это старая "школа" - потом это все деградировало. Я стремился принять эти правила, чем очень гордился, и никогда за деньги ничего не продавал, а "угощал" бесплатно, что еще хуже, как сейчас осознаю.

Ощущения, от которых тяжело отказаться

Винт употреблял марафонами - по 2-3 суток. В перерывах отсыпался и отъедался. Еще срабатывал инстинкт самосохранения, ведь когда не спишь несколько ночей подряд, развивается острое состояние психоза. Тем более, чтобы добывать наркотик, приходилось прилагать какие-то усилия. Я помню, что у меня в голове иногда возникали мысли, что надо бы прекратить. Я пытался остановиться, но наркотик дает очень сильные ощущения, от которых тяжело отказаться. Даже сейчас, если я закрываю глаза и представляю укол, у меня начинают бегать мурашки по коже.

Однажды в состоянии психоза я разбил о стенку пейджер, отец это увидел и заставил меня показать руки. Когда он увидел дырки, у него был шок. После этого родители закрыли меня дома, думая, что у меня ломки. Я полежал дома дня три, выспался, мне это было очень в тему. И пошел дальше употреблять.

Зависимость от родителей в дальнейшем я старался тщательно скрывать, и у меня это получалось довольно хорошо (о взаимоотношениях с близкими более подробно Олег расскажет в следующих публикациях. - TUT.BY). Старался колоться в более скрытые вены, конечно, не в шею и не в паховую область, как в то время делали уже некоторые мои знакомые. Тогда уже я увидел настоящую наркоманию и все ее ужасы, но у меня все равно сохранялась еще какая-то идеалистическая картинка… Ведь это были героиновые наркоманы, "конченые", как мы говорили. Мне казалось, что есть низшая каста - героиновые "опиушники", а есть высшая - психостимуляторщики, как мы.

Неизлечимое заболевание в 16 лет

Тогда же у меня появились первые серьезные проблемы из-за наркотиков. Начался псориаз, все тело покрылось отвратительными красными пятнами. Это неизлечимая болезнь на нервной почве. А еще мне сделали анализы и сказали, что у меня проблемы с печенью и, вероятнее всего, вирусный гепатит. Гепатита, к счастью, не оказалось. На первом этапе я был очень брезглив в отношении использованных шприцев. Если я варил винт, для меня тогда было принципиально, чтобы люди кололись только своими шприцами. Для меня это была своеобразная защита: "Я не наркоман, я все контролирую".

Неизлечимое заболевание в 16 лет хорошенько меня испугало. Я стал употреблять винт реже и искать какую-то альтернативу наркотикам, начал прыгать с парашютом. Через друга познакомился с кришнаитами и их идеями. Мне понравилась индийская культура, появилось ощущение заботы. Дело в том, что у меня с детства было сильное чувство одиночества. Там я почувствовал, что меня принимают, мне стало легко и комфортно. Одним из принципов у кришнаитов было не употреблять никаких веществ, изменяющих сознание. У меня появилось вдохновение и желание следовать этому правилу. Тогда я уже почти не употреблял винт, но курил траву, из-за чего испытывал чувство вины. Дело в том, что трава для меня была уже как воздух. Это был минимально необходимый ингредиент для восприятия жизни.

От кришнаитов я попал к другим людям, тоже исповедующим индуизм, но более ортодоксальный. Общение с ними затронуло мою душу, после долгих лет жесткого отрицания я первый раз принял идею существования Бога. Моментами приходило состояние откровения, благодати, дающей возможность быть по-настоящему открытым и честным перед собой и другими - для меня было очень важно понять, что это можно получить и без наркотиков. У меня наступила первая серьезная ремиссия, почти полгода я вообще ничего не употреблял. И тогда я решил, что окончательно выздоровел.

С одного косяка полностью утратил контроль

А потом почему-то выдумал, что мне нужно съездить автостопом в Амстердам. Меня спрашивали духовные собратья: зачем ты туда едешь? Я отвечал: просто посмотреть город. Приехал и увидел кофешоп, где продают и курят марихуану. Думаю, дай зайду-посмотрю, что он вообще собой представляет. Зашел в один, зашел в другой, надышался этим воздухом. Зашел в третий, купил косяк и выкурил. За ночь я прокурил практически все деньги, которые мне дали с собой родители, полностью утратив над собой контроль. Это было очень похоже на запой алкоголика, который решает выпить одну рюмку после многолетней трезвости, остановиться было практически невозможно.

В итоге я даже не смог найти себе хостел для ночлега, утром спал на вокзале, рюкзак с вещами у меня украли. Потом поехал к родственникам в соседнюю страну, взял у них денег, и снова поехал в Амстердам, употребляя там все, что мог найти. В общем толком ничего в Западной Европе я так и не увидел. Мне было очень тяжело психологически осознавать, что я снова утратил контроль над своей жизнью, поэтому я про это старался не думать, что, собственно, неплохо получалось.

После возвращения я снова стал колоться. Дело в том, что когда я начинаю курить, у меня возникает навязчивое желание употребить что-то еще, снимается барьер к тяжелым наркотикам. Я прервал общение с людьми из духовного сообщества, которые мне очень были дороги, из чувства сильного стыда. Должен был ехать в Москву к учителю из Индии, а в итоге сел на другой поезд и поехал в Крым развлекаться, никому об этом не сказав. Мои родители неделю или две сходили с ума, думая, что меня убили где-то по дороге. А я спокойно курил коноплю на берегу моря и старался не думать о плохом...

Бросил учебу, жил за счет родителей

По возвращении домой я надумал себе разных историй, что вскоре эмигрирую в Европу. Пришел в сентябре на учебу, посидел 10 минут на паре, сказал, что еще вернусь, и ушел. Больше туда я уже не возвращался. По факту я проучился в техникуме два года из четырех. Сейчас у меня так и осталось базовое образование 9 классов.

Жил с родителями практически за их счет. Были какие-то подработки у отца и его друзей, но все деньги я спускал на развлечения, в семейном бюджете не участвовал. Шифровался, играл на том, что у меня есть девушка и мне нужно вести ее на свидание - родители давали денег. Наркоман становится настолько хитрым, настолько пронырливым, что даже опытные психологи могут обмануться. Зависимый только другого зависимого не может обмануть, особенно трезвого, потому что он сам уже через все это прошел.

Я продолжал употреблять винт, периодически останавливаясь, когда уж совсем невыносимо становилось, чтобы отдохнуть. Отходняки становились все сильнее, и я начал снимать их опиатами и транквилизаторами. Периодически мне удавалось остановиться на несколько недель, и на тот момент мне казалось, что я все-таки контролирую ситуацию. Сейчас понимаю, что это по сути просто разные типы употребления, как с алкоголем. Кто-то пьет каждый день, кто-то раз в неделю, но очень сильно.

Типичный день из той моей жизни: 5 утра, ко мне приезжает мой друг, который уже достал наркотик за мои деньги. Я выхожу в подъезд, мы с ним колемся и впадаем в экзистенциальную грусть, понимаем, что опять в этом дерьме по уши, а что делать? Потом едем к старшим друзьям, догоняемся и часами говорим что-то про всемирную обреченность, "невыносимую легкость бытия" и творчество. Тогда мы еще не были на том этапе, когда употребляешь наркотики ради наркотиков. Я читал книги, даже стихи пытался писать. Но интересов становилось все меньше и меньше, основной установкой в голове становилось употребление ради употребления, вытесняя все остальные человеческие чувства и стремления.

Самая продолжительная ремиссия в жизни - 9 месяцев

Спустя некоторое время у меня началось отторжение от винта на физическом уровне. При виде шприца с готовым наркотиком начинало тошнить. Полчаса рвало, но потом я все равно шел и кололся. Умом понимал, что это, грубо говоря, уже полная задница, надо что-то делать. Мне посчастливилось снова вернуться к вере в Бога и я принял духовное посвящение, понимая, что это мой единственный шанс спастись из кошмара и безысходности. И около 9 месяцев оставался трезвым - это самая продолжительная ремиссия в моей жизни на текущий момент.

И тут я совершил большую ошибку. Сам себя накрутил, что мой духовный путь - это поиск благодатных состояний, которые приходили ко мне время от времени, то есть по сути по привычной схеме решил "торчать" на религии. А еще я рационализировал свой страх перед возможной несостоятельностью в сексе и придумал, якобы хочу быть выше этого, вести монашеский образ жизни. Сейчас я понимаю, что по сути пытался притворяться святым - это для меня была такая защита от собственных страхов.

При этом подавляемое влечение было очень сильным. В итоге, когда у меня произошел первый полноценный сексуальный опыт и оказалось, что детские страхи были безосновательны, возникло подсознательное чувство вины - а для наркомана это один из любимых поводов для того, чтобы продолжить употребление. Я был уже на грани срыва и лишь ждал повода для него. Помню, как ехал на скутере и размышлял, стоит ли выкурить мне один косяк, чтобы расслабиться. В итоге нескольких затяжек хватило, чтобы на много лет выпасть из трезвой жизни.

Когда закончилась еда, брал сахар и переплавлял его на леденцы

У меня начался первый опыт совместной жизни с девушкой. Она была не настолько зависимой, как я, но курила траву и периодически употребляла наркотическое обезболивающее, вызывающее физическую и психическую зависимость, синтетический аналог героина. Я тоже подсел на него, но все еще старался не попадать в сильную систему: 3 дня поем таблетки, потом сделаю себе стоп на 3 дня и так далее по кругу.

Поскольку мы жили вместе, я устроился на первую серьезную работу в сфере информационных технологий, благо, с детства возился с компьютерами, даже программировать учился с репетитором еще в начальной школе. Работа мне нравилась, было приятно чувствовать себя полезным и состоятельным в чем-то. Но вскоре я все же уволился - работать с этим наркотиком было возможно, лишь употребляя его непрерывно, а этого мне не позволяло здоровье и страх попасть под сильную физическую зависимость - ломки. К тому же под наркотиками я становился совершенно необязательным.

Даже не помню, где на том этапе брал деньги. Поверьте, наркоманы их всегда находят. Но хорошо запомнился момент, когда дома закончилась еда, а мне было настолько все равно, что я брал сахар и переплавлял его на леденцы, абсолютно не беспокоясь о том, что моей девушке элементарно нечего есть. Понятное дело, мы начали сильно ругаться. В итоге, я "заторчал" еще больше, причем начал колоться "бубками" (кустарно изготовленным грязным раствором алкалоидов опия. - TUT.BY), хотя еще совсем незадолго до этого относился к "бубочникам" с большим презрением. Как правило, все психостимуляторщики рано или поздно приходят к опиатам, потому что они на время действия неплохо снимают боль, усталость и чувство вины.

В 2006 году мне стало совсем тяжко, и по собственному желанию я лег в платное отделение неврозов, где провалялся 17 дней. Там у меня был первый опыт общения с психотерапевтами. Помню, что после разговора с ними я почувствовал сильное облегчение. После выписки устроился системным администратором в большую международную компанию. Жизнь немного наладилась, даже девушка ко мне вернулась. Работать было реально интересно, особенно общаться с людьми, обучать их.

Но спустя какое-то время мне стало скучно, чего-то не хватало. Сначала я снова начал курить траву, потом - есть таблетки. Помню, как меня отправили в командировку в наш филиал и я приехал в аэропорт с пакетом марихуаны в кармане. Это было полное безумие! Страх попасть за решетку был, но одержимость наркотиками оказалась сильнее. Во время прохождения таможенного осмотра у меня начали трястись руки, я был уверен, что сотрудники службы безопасности все поймут. К счастью, у меня тогда ничего не нашли.

Все пошло по привычной схеме — работать становилось все сложнее и ленивее. Когда я в очередной раз не вышел на работу (а от меня напрямую зависела связь между филиалами), генеральный директор нашей фирмы даже приезжал ко мне домой. Мне же было настолько страшно и стыдно смотреть ему в глаза, что я сбежал в тапочках вниз и спрятался в подъезде. Потом я уже просто перестал ходить в офис, все поняли, что с этим человеком не стоит иметь дело, и уволили меня по статье.

Обвинял в своих бедах все что угодно, только не наркотики

Жутко устав от употребления, в какой-то момент я решил бросить все и поехать автостопом в Украину, где познакомился с ребятами-бродягами, которые играли музыку на улице. С детства я играл немного на гитаре и барабанах и присоединился к ним. Долгое время это был мой единственный реальный источник дохода, что меня в принципе устраивало. Перемена места освежила меня, придала оптимизма - мне удавалось какое-то время жить без тяжелых наркотиков. Я влюбился в девушку из Крыма и всерьез задумался о том, чтобы еще раз попробовать создать семью.

Много путешествовал, особенно по Сибири. Там познакомился с мастерами, которые делают аутентичные музыкальные инструменты, начал их продавать оптом, одолжив у отца денег на старт. Получалось хорошо, но как только у меня в руках появились деньги - все закрутилось снова. В отношениях я хотел только брать, ничего не давая взамен, и конечно же, это не могло продолжаться долго. В итоге спустя несколько лет я снова оказался дома в очень прискорбном состоянии. При этом я абсолютно не понимал, что я болен зависимостью, обвиняя во всем "творческий кризис", "боль расставания" и все что угодно...

Из-за наркотиков у меня развивалось биполярное аффективное расстройство, о котором я упоминал в предыдущей статье, также известное как маниакально-депрессивный психоз. В период мании я чувствовал себя сверхчеловеком, выдумывал всякие безумные проекты. Как пример: увлекся благотворительностью, решил, что это и есть моя цель - помогать людям, трудясь в благотворительной организации. А потом почему-то решил, что там работают нехорошие люди и мне нужно было с ними бороться. Однажды Новый год я встретил в Питере в психиатрической лечебнице - пришел туда сам, в состоянии сильного психоза. Выйдя оттуда, я выкинул в мусорный бак припрятанные наркотики и пообещал себе больше никогда не возвращаться к этому кошмару. На тот раз я продержался около двух месяцев...

Любимое занятие - мошенничество

Денег нужно было все больше, и в 2011 году я нашел себе новое занятие - кредитное мошенничество. Я оформлял кредиты на себя, помогал брать кредиты другим, подделывая справки о доходах, и многое другое. Легкие деньги приходили часто и помногу, и я в прямом смысле подсел на "халяву", не задумываясь о последствиях. А потом у меня началась депрессия, и меня объявили в розыск судебные исполнители. Долгов было очень много как перед банками, так и перед людьми - несколько десятков тысяч долларов. Какое-то время я скрывался в России, потом все-таки вернулся, и меня поймали. Но, к моему большому удивлению, меня не посадили в тюрьму, дав возможность рассчитаться.

Чтобы раздать долги, я предложил отцу продать 1-комнатную квартиру, которая мне осталась в наследство от бабушки. Квартиру продали, и я таки вернул большую часть долгов, но значимую часть денег прокурил - примерно тогда появились спайсы, и я сразу активно переключился на них. Удивительно, что удовольствия от них не так уж и много, но зависимость сильнее, чем от большинства наркотиков, которые я пробовал раньше.

Также я начал употреблять современные китайские психостимуляторы, часто называемые в наркоманской среде "шизостимами". На самом деле, слово очень меткое. В отличие от стимуляторов старого поколения от новых сразу или вскоре после употребления приходит состояние сильнейшего психоза и паранойи, которую невозможно контролировать.

В тот период я первый раз посетил собрание "Анонимных наркоманов" и краешком сознания понял, что болен химической зависимостью. Меня поразили старые знакомые, которых я там встретил. Они много лет употребляли наркотики еще жестче, чем я, причем без перерывов. Удивительно было то, что в момент встречи они были трезвыми уже довольно долго, и я поверил, что это может помочь и мне. Но тяга употреблять была сильнее, и я предпочел выбрать ее. Впервые попытался тогда лечь в государственный реабилитационный центр, но меня туда не взяли. На тот момент я решил, что это означает, что я не такой, как все, особенный, и в лечении не нуждаюсь. Теперь же понимаю, что психологи-профессионалы просто не увидели у меня положительной мотивации отказаться от употребления.

Получил приговор за поступок, который обычно совершают подростки

Находясь на очередной волне маниакального психоза, я решил, что надо бороться с наркоторговлей (при этом сам находился в системе!), и принялся кидать наркоторговцев, что приносило немалые деньги. В какой-то момент я снимал дорогую квартиру в самом центре города и шиковал. Но никакой радости мне это не доставило. Кроме наркотиков, практически все мне было безразлично на тот момент. От меня ушла девушка, очень добрый и чистый душой человек. На тот момент мы встречались около двух лет, причем она никогда ничего не употребляла и была в ужасе от того, что со мной происходит.

В расстроенных чувствах я взял несколько дорогих вещей напрокат, немедленно продал их, купил несколько граммов спайсов и билет на первый попавшийся самолет. Я понимал, что совершенное мной приведет снова к розыску (как и произошло вскоре) и на этот раз, вероятнее всего, к лишению свободы. Но в тот момент голова у меня была полностью отключена, и все это не имело значения. Около года я жил в другой стране. Когда же удалось узнать по своим каналам, что я больше не в розыске, решил вернуться домой. Понимая, что уголовное дело закрыть не могли и рано или поздно меня поймают, я собрался с духом и явился с повинной. Благодаря этому мне вынесли мягкий приговор в виде исправительных работ, хотя могли посадить. Это моя вторая судимость, первый раз судили 10 лет назад - за хранение наркотиков без цели сбыта.

Я долго считал себя настоящим моральным уродом

После многократных, в течение долгих лет, попыток завязать я перестал верить самому себе. Перед тем как лечь на реабилитацию в 21-е отделение в Новинки, находясь в состоянии психоза, я пришел к соседу-милиционеру, отдал ему свои аккаунты на сайтах и форумах, где продают наркотики, и попросил, если продолжу употреблять, посадить меня в тюрьму. Таким образом я хотел обрезать себе все концы, поскольку жить дальше, употребляя, стало совсем уж невыносимо.

Если у вас есть какие-то конкретные вопросы или пожелания — пишите в комментариях или в личных сообщениях. Мой ник на tut.by — oleg.rehab, email - [email protected]

И огромное спасибо всем за поддержку!

***
В следующем выпуске Олег вспомнит самые ужасные ситуации из своего наркоманского прошлого: как едва не потерял руку, чуть не сгорел заживо в лесополосе и был готов уколоться шприцем от ВИЧ-инфицированных наркоманов.

И вот на что шли наркоманы, чтобы добыть денег хотя бы на дозу.

1. В то время я была довольна хорошенькой и отчаянно нуждалась в быстрых деньгах, поэтому я зашла на сайт объявлений «Craigslist» и нашла там парня, который был натуральным копрофилом. За $ 100 я испражнялась на него, а затем он - на меня. Он был очень богат, поэтому наши встречи регулярно повторялись примерно 2 раза в неделю, вероятно, в течение почти 8 месяцев.

2. Около года назад у мамы моей подруги обнаружили аневризмы сосудов головного мозга. Она и её муж хранили около 300 тысяч долларов в сейфе в подвале (не знаю, почему так много). Женщина была в коме и ей предстояло скоро умереть, поэтому, пока она была жива, муж откладывал больничные счета или оплачивал их по минимуму со своего банковского счёта. К сожалению, она умерла через 6 месяцев. Когда пришло время для похорон, отец друга пошёл и открыл сейф, но не нашёл в нём никаких денег. Дочь - героиновая наркоманка – лазила в сейф всё то время, когда её мама лежала в коме и истратила на героин все 300 тысяч, предназначенные для оплаты больничных счетов и похорон. Из-за этого они не могли позволить себе оплатить похороны и едва набрали деньги на кремацию. Отец девушки был уволен и теперь вынужден продать дом - мечту своей жены - из-за наркоманки-дочери...

3. Я крала у своих родственников - антиквариат у моей бабушки и деньги у моих отца с матерью. Крала таблетки у матери. Разругалась со своей близкой подругой (такой же девушкой), когда она не заплатила за меня. Я была готова на всё для любого, кто давал мне таблетки.

Хуже всего было быть секс-игрушкой. Я встречалась с моим дилером, и даже после того, как мы расстались, я предоставляла ему сексуальные услуги в любое время и в любом месте до тех пор, пока я получала кислоту. После того, как задвинулась, я переходила к новому парню, который тоже торговал, но не кислотой. Когда он кончал меня трахать, то платил за мои таблетки. Мне часто приходилось трахаться за наркотики. Он позволял трахать меня своим друзьям, и я участвовала в нескольких групповушках и оргиях за обещание заплатить или наркотики по окончании их.

Я очень хорошо помню, как была зажата между двумя парнями, которые трахали меня, и я расплакалась из-за того, какой отвратительной я оказалась.

4. Несколько лет назад скончался мой дядя. Он был человеком, который сам себя сделал: основал собственную рыболовную компанию и начал разводить устриц. Он был похож на весёлого дровосека посреди океана. Он жил в воде, для ловли рыбы, и был одним из самых весёлых и счастливых рыбаков, которых я когда-либо имел удовольствие встречать. Устричный бизнес разросся, и он был счастлив. Он погиб в результате трагического несчастного случая: когда дядя был под водой, произошёл перебой с подачей воздуха.

Его сын имел неприятности с законом, он был подростком и употреблял героин. К тому времени, как скончался отец, героин стал главным в его жизни. Большинство его родственников никогда не знало, где он был и чего от него ждать. Итак, мой дядя оставил свою невероятно ценную устричную компанию двоим своим детям (сыну и дочери, которая в то время только что вышла замуж, родила одного ребенка и ждала второго). Излишне говорить, что дочь имела твёрдое намерение продолжить дело своего отца. Тем не менее, сын, который остро нуждался в деньгах, нашёл возможность продать компанию своего отца одной из конкурирующих рыболовецко-устричных компаний, подделав на документах подпись своей сестры. На самом деле, я думаю, он получил около $ 30 000, что является сильно заниженной стоимостью. Сестра и тётя узнали об этом от людей, которые купили компанию. Она до сих пор является их имуществом.

Моя тётя и сестра так никогда и не выдвинули обвинения, потому что они не хотят, чтобы с сыном случилось что-нибудь плохое, и они до сих пор находятся в глубоком трауре.

Сейчас он перестал употреблять наркотики и живёт в реабилитационном центре. Тем не менее, это был сильный удар для семьи и она до сих пор испытывает финансовые трудности.

5. Моим любимым препаратом всегда был и всегда будет метадон. Я не употребляю его уже в течение 10 лет, но всё ещё хочу.

Когда я потратил на него все деньги, которые имел, я начал воровать у моих друзей и родственников. Довольно скоро вокруг меня не осталось людей. Мне требовался новый источник дохода, поэтому я начал продавать кокаин. Я видел, что мой препарат делает с людьми, которые его принимают, но меня это не заботило.

Я узнал, как делать крэк и стал торговать им тоже. Я встретил товарища по учёбе и дал ему образец. Он вернулся на следующий день, а затем ещё и ещё. Я подсадил его, и я разрушил его жизнь. Он бросил колледж и начал воровать у родителей. Он продолжал платить и я стал в состоянии получать больше метадона.

Я видел его этим летом, несколько лет назад он перешёл на героин. В нём не осталось ничего, кроме кожи и костей, он стал рецидивистом. На самом деле он поблагодарил меня за приобщение к наркотикам. Он сказал, что без меня его мозг не был бы так свободен, как сейчас. Его родители прекратили с ним все контакты после того, как он украл всё, что не было привинчено.

Я уничтожил целую семью. Всё потому, что я хотел достичь следующих высот.

6. Я просматривала комментарии почти год, а недавно решила сделать учётную запись, но я ещё никогда не комментировала что- либо. И я чувствую, что это наиболее подходящий первый комментарий для меня. Мне 23 года и я употребляю внутривенно героин с тех пор, как встретила своё 17-летие. Пытаясь бросить, я прошла через несколько реабилитационных центров, реабилитационно-исправительных заведений и различных социальных учреждений. Я делала кое-какие очень плохие вещи, которыми я не горжусь, но это моя правда, моя реальность, о которой я должна ежедневно сама себе напоминать. Я переворовала все золотые предметы и драгоценности в доме моих родителей, большинство - во время операции на открытом сердце у моей матери. Она достаточно хорошо себя чувствовала, пока не заметила пропажу. Многое из похищенного ей досталось от её матери, которая умерла почти 20 лет назад, и это было всё, что та оставила. Я жила рядом с домом моей семьи и часто заранее открывала окно, чтобы затем забраться через него и украсть что-нибудь ценное. Я подписала много мошеннических чеков, которые принадлежали моим родителям и которые банк не принял. Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю, что даже не старалась, чтобы подписи были похожими, настолько это было неаккуратно и отчаянно. Я прошла через все виды проституции, которые вы можете себе представить.

Я была бездомной и занималась уличным мошенничеством, высматривала «сладких папиков» и «цепляла их на крючок», предлагала эскорт услуги на досках объявлений и исполняла стриптиз на протяжении многих лет. Мне платили от $ 20 до $ 3000, довольно очевидно, кто и сколько мне платил. У меня никогда не было никаких проблем с «папиками», потому что они всегда были добрыми и респектабельными либо платили мне достаточно за все свои сумасшедшие фантазии. Я получила несколько тысяч за три сеанса с другими горячими девчонками и когда парни втирали в меня оливковое масло. Самым тяжёлым ударом по остаткам моего самолюбия стало то, что я начала обманывать. Я жила в заброшенных домах с различными бродягами и наркодилерами, надеясь и молясь, что они меня не изнасилуют. Иногда мне не везло.

Я пережила ещё много других страшных вещей, которые могла бы перечислять в буквальном смысле в течение нескольких часов. Очень многие люди перед приёмом наркотиков и во время него меня насиловали, резали, били и унижали, я страдала от передозировки и принимала участие во многих программах. Каким-то чудом я никогда не имела венерических заболеваний или какой-либо ещё инфекции, в прошлый раз я готова была поклясться, что получу ВИЧ из-за того, с какими опустившимися и отвратительными людьми я спала. Кроме того, у меня нет детей.

Я не виню никого, кроме себя за свои поступки и сегодня готова взять на себя полную ответственность за всё, что я сделала. Я постепенно пытаюсь возместить финансовый ущерб пострадавшим. Раньше я была абсолютным чудовищем, готовым смириться с судьбой умирающего на улице наркомана и комфортно жившим с этим. Полтора года назад я не была человеком. Я пережила насилие, пистолет возле своей головы, получила ножевое ранение и поездку в тюрьму - все эти события произошли со мной в течение нескольких часов, и это сделал тот наркоторговец, у которого я остановилась. Меня много раз арестовывали, но никогда до этого мне не грозил реальный срок. Мои родители неохотно выручили меня и отправили обратно во Флориду для реабилитации.

С тех пор я не касалась допинга. Сегодня я становлюсь приличным членом общества, у меня есть хорошая работа, я очень близка со своими родными, у меня есть свои квартира, автомобиль и кошка. Я сама оплачиваю все свои счета и я супер независима, после того, как мною каждый мог воспользоваться за деньги, это имеет огромное значение для меня.

7. Мой амбициозный, но нищий кузен из Западной Виргинии ходил в гей-клубы, чтобы какой-нибудь парень снял его, а когда они приходили к тому домой, кузен его избивал и грабил. В конце концов, его портрет появился во всех городских гей-барах и он едва не был застрелен парнем, которого пытался ограбить. Метадон – вот всему причина.

8. Я зарегистрировался здесь, как алкоголик. Я имел обыкновение дождаться, пока моя жена вечером пойдёт принимать душ, а затем спешил по неосвещённой половине улице, прямо в трениках и тапочках под дождём, в магазин на углу, чтобы купить бутылку дешёвой водки, а затем спешил вернуться обратно прежде, чем жена закончит. Она не знала, что я выходил из дома. Я понимаю, это не то же самое, что продавать своё тело, но я делал это много раз, и это было довольно низким.

9. Когда я находился в состоянии тяжёлой зависимости от наркотиков и алкоголя, я воровал у обеих моих молодых дочерей деньги из их копилок и тратил их на допинг. Часть денег была их «первыми деньгами», подаренными им в качестве памятных подарков бабушками и дедушками. Я и сейчас ужасно себя чувствую, вспоминая об этом, но особенно сильно это было в те времена, когда я всё ещё продолжал употреблять.

Я до сих пор чувствую вину и боль за то, как пробирался в каждую из их комнат, пока они спали. Я очень медленно и осторожно брал копилку и крепко сжимал её, чтобы заглушить звон монет, пока я шаг за шагом выходил из комнаты. Затем медленно и методично я проходил в другую комнату и извлекал бумажные деньги. Затем я снова шёл в комнату, к следующей дочери, и повторял процесс. Я всё время боялся, что моя жена (сейчас - бывшая жена) услышит меня. Именно в такие моменты вы понимаете, насколько тихо в вашем доме. Это ужасное чувство. Но на следующий день (дни), если я не принимал свою дозу, я чувствовал себя ещё хуже.

С тех пор я излечился. Это продолжает меня тревожить, но я простил себя. Я полностью заслужил ту эмоциональную расплату, которая последовала, однако, в конце концов, я перестал заниматься самобичеванием. Я помирился с самим собой и, главное, с ними. Я всегда буду им возмещать «причинённый ущерб» и буду лучшим отцом, нормальным и трезвым, они заслуживают этого. Это моё предложение. Они получат больше, чем просто деньги, которые я украл. Взамен они получат ответственного отца. А я получу новую жизнь.

Помните, друзья, любая вещь вызывающая зависимость - зло. Не употребляйте наркотики.

P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.