Всеволод Николаевич Меркулов: биография. Биография На партийной работе

Меркулов Всеволод Николаевич (1895, Закаталы - 23.12.1953, Москва), один из руководителей органов государственной безопасности, комиссар государственной безопасности 1-го ранга (4.2.1943), генерал армии (9.7.1945). Сын офицера. Учился на физико-математическом факультете Петербургского университета (не окончил).

Образование получил в Оренбургской школе прапорщиков (1917). В 1916 призван в армию. Участник 1-й мировой войны, прапорщик. В сент. 1917 служил в 331-м пехотном Орском полку. С марта 1918 жил в Тифлисе, безработный. С авг. 1918 делопроизводитель и учитель в училище для слепых. В сент. 1921 принят на службу в органы ЧК, работал в аппарате Закавказской и Грузинской ЧК (затем ГПУ), с февр. 1929 - в ГПУ Аджарской АССР, с мая 1931 - в ГПУ ЗСФСР. В 1925 вступил в ВКП(б). С 1931 -на партработе. В 1931-34 пом. секретаря Закавказского крайкома ВКП(б), которым в это время был Л.П. Берия, стал его ближайшим помощником и доверенным лицом, позже всегда пользовался покровительством Берии. Написал брошюру о Берии "Верный сын партии Ленина - Сталина". В 1934-37 зав. советско-торговым отделом крайкома. В 1937-50 депутат Верховного Совета СССР. В 1937-38 зав. промышленно-транспортным отделом ЦК КП(б) Грузии. Принимал участие в организации массовых репрессий. В авг. 1938 вызван Берией в Москву и 1.9.1938 назначен зам. нач. Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. С 15.12.1938 1-й зам. наркома внутренних дел СССР и нач. ГУГБ. Руководил чисткой аппарата от ставленников Н.И. Ежова, продолжил политику арестов и репрессий. Считался одним из самых жестоких следователей НКВД, лично руководил пытками подследственных. В 1939-52 член, с 1952 кандидат в члены ЦК партии. Последовательно отстаивал полную независимость (в т.ч. и от прокурорского надзора) ГУГБ. Осенью 1939 руководил операцией по "выявлению и изоляции" вредных элементов в Польше, а затем массовой чисткой в Западной Украине. В 1940 входил в состав "тройки", занимавшейся подготовкой и утверждением расстрельных списков пленных польских офицеров, осуществлял главное руководство операцией. Когда 3.2.1941 из НКВД был выделен Наркомат государственной безопасности СССР, Меркулов стал наркомом. 20.7.1941 НКГБ и НКВД были вновь объединены, и Меркулов опять стал 1-м зам. Берии, причем ему было поручено руководить 2-м (контрразведка) и 3-м (секретно-политическим) управлениями, управлением коменданта Московского Кремля, 3-м спецотделом (обыски, аресты, наружное наблюдение), 1-м отделом (охрана правительства) и Мобилизационной частью. Автор пьесы "Инженер Сергеев" о советском патриотизме и борьбе с "фашистскими прихвостнями" (под псевдонимом Всеволод Рокк). 14.4.1943 НКГБ СССР вновь стал самостоятельным ведомством во главе с Меркуловым 4.5.1946 снят с поста и заменен B.C. Абакумовым. Это стало одним из поражений Берии, который был "на ножах" с Абакумовым. Комиссия ЦК под председательством А.А. Кузнецова рассмотрела ошибки Меркулова и обвинила его в том, что во время войны было прекращено преследование троцкистов. Почти год Меркулов был не у дел и лишь 25.4.1947 был назначен нач. Главного управления советским имуществом за границей при Совете министров СССР. 27.10.1950 назначен министром государственного контроля СССР. Вскоре после ареста Берии Меркулов 18.9.1953 также был арестован, а 16.12.1953 официально снят с поста министра "в связи с тем, что Прокуратурой СССР вскрыты преступные, антигосударственные Действия Меркулова в период его работы в органах МГБ И МВД СССР". Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР вместе с Берией и другими 23.12.1953 приговорен к смертной казни. Расстрелян.

Накануне 49-й годовщины хрущевского переворота о малоизвестных страницах биографии руководителя одного из силовых ведомств Советского Союза рассказывает его сын Рэм Всеволодович Меркулов

Во время хрущевской оттепели этого человека ставили в один ряд с Лаврентием Берией и называли палачом. В то же время Андрей Сахаров в своих воспоминаниях утверждал, что Меркулов палачом не был. Друзья, в шутку называвшие Всеволода Николаевича «интеллигентом», говорили, что он вообще случайно попал под гильотину хрущевских репрессий. По словам сына, если бы не роковое стечение обстоятельств, то, возможно, Меркулова узнали бы как талантливого драматурга, кинорежиссера или изобретателя

«После первой мировой войны отец преподавал в школе для слепых детей»

Как могло случиться, что потомственный дворянин Всеволод Меркулов стал наркомом государственной безопасности?

Это одна из удивительных и загадочных страниц в биографии отца, -- рассказывает Рэм Всеволодович Меркулов. -- К сожалению, о многом я узнал уже после его смерти. В сталинские время даже в кругу семьи вспоминать о дворянских корнях было небезопасно. Об этом факте знали многие, но не говорил никто. Поэтому сейчас происхождение отца у многих вызывает удивление. Министр МГБ дворянского рода -- парадокс!

Мой дед по отцовской линии был капитаном царской армии, потомственным дворянином, который вел свой род от графа Милорадовича, губернатора Петербурга, героя Отечественной войны 1812 года, погибшего во время восстания декабристов в 1825 году. Бабушка -- княжеских кровей, из очень уважаемого грузинского рода. После Октябрьской революции дед эмигрировал в США, но был на стороне большевиков, помогал выходцам из России. И его сын, мой отец, поддерживал с ним прекрасные отношения. Накануне Великой Отечественной войны дед захотел вернуться в Советский Союз, но его попросили остаться: «В США вы будете более полезны Родине». Сейчас я могу предположить, что он был связан с разведкой, ведь отец тогда уже был главой наркомата государственной безопасности (НКГБ). Об этом свидетельствует и еще один факт: когда после окончания войны дедушка вернулся в Советский Союз, его приняли как своего -- дали служебную машину, квартиру, определили обслуживание на уровне высших руководителей страны, прикрепили к Кремлевке. Не каждому вернувшемуся из эмиграции дворянину предоставляли такие блага. Позже он написал мемуары «Эпопея генерала Яхонтова», но о разведке там ни слова.

За годы жизни в Америке дедушка усвоил американский образ жизни, был предельно пунктуален. Однажды он пришел к нам в гости на четыре минуты раньше условленного времени. Помню, как дед долго извинялся, что не рассчитал дорогу

Тем не менее дворянское происхождение не помешало Всеволоду Николаевичу обрести доверие большевиков и успешно продвигаться по службе?

Большевистские настроения появились у него еще в 1914 году, когда его, молодого подающего надежды студента физико-математического факультета Петербургского университета, отправили на ускоренные офицерские курсы в Оренбург. Отца там даже допрашивали, узнав о его взглядах. Интересно, что спустя почти сорок лет я преподавал в стенах этого училища, но тогда еще не знал, что отец там учился. Только после его смерти, перебирая с мамой переписку, мы нашли письма из Оренбурга, из офицерского училища. Тогда мать и рассказала об этом эпизоде его биографии. Отец же о нем никогда не упоминал.

Когда он в чине прапорщика (в то время -- низшее офицерское звание) выпустился из офицерского училища, Первая мировая война закончилась, и папа благополучно вернулся в родной Тбилиси. Его мать работала директором местной школы для слепых детей. И отец до 1921 года преподавал в этой школе, обучая незрячих детишек математике, физике и другим точным наукам. Он уже был членом коммунистической партии и познакомился с Лаврентием Павловичем Берией, который вскоре и пригласил его на работу в местное ЧК.

«Романтические пьесы, которые писал отец, ставили практически во всех московских театрах»

До встречи с Берией Всеволод Николаевич не помышлял о работе в в органах безопасности или партийных структурах?

Сложно сказать. Отец об этом никогда не говорил. Возможно, если бы в стране сложилась иная обстановка, то об отце узнали бы как о прекрасном режиссере или драматурге. Он ведь был очень разносторонним и талантливым человеком. Еще во время учебы в университете он написал несколько романтических повестей, которые были напечатаны в литературных журналах и получили положительные отзывы. Позже он давал мне их читать. Это действительно достойные произведения.

Работая в Тбилиси в середине двадцатых годов, отец подружился с кинематографистами. Его очень занимало кино, тогда ведь оно было в диковинку. Он прекрасно разбирался в технике, еще в юности увлекался электроникой и даже обустроил дома небольшую лабораторию, где проводил всевозможные опыты, проверяя те или иные научные открытия. Со временем папа приобрел кинокамеру и занялся домашней съемкой. До сих пор у меня хранятся несколько бобин с пленкой. На одной из них мне полгода, и мама купает меня в ванночке, на второй -- я подростком гоняю в футбол. Как я благодарен отцу за такую память! Вскоре он занялся серьезными съемками и снял прекрасный видовой фильм «День Батуми» о курортах и здравницах города. По сегодняшним меркам это очень скромное произведение, но тогда фильм восприняли на ура и демонстрировали практически во всех кинотеатрах страны.

А как насчет драматургии?

В середине 30-х отец написал свою первую пьесу о борьбе американских революционеров. Пьесу одобрили и поставили в одном из московских театров. Следующее произведение -- «Инженер Сергеев» -- отец написал уже в должности наркома государственной безопасности в 1941 году, когда вовсю бушевала война. В пьесе описан подвиг рабочего, ушедшего на фронт. В годы войны отец написал еще несколько пьес, уже более романтических. Но одна нелепая случайность оборвала это увлечение отца.

Он вспоминал, как в конце войны в Кремле проходил прием, на котором присутствовали Сталин, члены Политбюро, военные, писатели, артисты. Как руководитель госбезопасности отец старался находиться рядом с Иосифом Виссарионовичем. В какой-то момент Сталин подошел к группе артистов и завел с ними разговор. И тут одна артистка с восхищением воскликнула, мол, какие прекрасные пьесы пишет ваш министр (к тому времени наркомат госбезопасности был переименован в министерство). Вождя это очень удивило: он действительно не знал, что отец пишет пьесы, которые идут в театрах. Однако Сталин не пришел в восторг от такого открытия. Наоборот, обращаясь к отцу, он строго произнес: «Министр государственной безопасности должен заниматься своим делом -- ловить шпионов, а не писать пьесы». С тех пор папа уже никогда не писал: как никто другой, он знал, что слова Иосифа Виссарионовича не обсуждаются.

Всеволод Николаевич рассказывал о своих взаимоотношениях со Сталиным?

Прежде чем ответить на это вопрос, расскажу один эпизод. С 1942 года я тоже стал работать под началом отца в системе госбезопасности, в отделе, который занимался разработкой новой техники для разведывательных и военных нужд. Тогда отец сказал мне: «Запомни, сынок, у нас такая работа, что ни дома, ни среди друзей мы не должны о ней вспоминать. Даже друг другу мы не должны ничего рассказывать, и ни о чем друг друга не спрашивать. » У нас в доме это стало правилом, и только в очень редких случаях отец мог что-то рассказать о служебных делах. Уже после его смерти мама вспоминала, как отец отзывался о Сталине: «Сегодня он может тебя по-дружески обнять за плечо, а завтра, стуча кулаком по столу, кричать: «Раздавлю, как клопа!»

Однажды и моя мама стала свидетелем эпизода, который как нельзя лучше говорит о том, что Иосиф Виссарионович даже самых верных и преданных ему людей держал на расстоянии. Этот случай произошел на дне рождения Сталина. Застолье происходило на даче. Собрались только самые близкие соратники Сталина -- человек пятнадцать. По левую руку от вождя сидел Вячеслав Молотов. Праздник шел уже не первый час, гости были навеселе. В какой-то момент Молотов произнес очередную здравицу в честь вождя и нагнулся к Иосифу Виссарионовичу, чтобы по-дружески поцеловать его. Сталин возмутился: «Ты что, баба, что ли?» Молотов стушевался и здорово испугался. Весь оставшийся вечер он просидел очень тихо.

Каким образом вы попали в ведомство отца?

Отец предложил мне работу у него, а я не был против, так как к тому времени уже избрал для себя карьеру военного. Правда, поначалу мечтал стать разведчиком. Отец, прекрасно знавший подноготную этой профессии, сказал мне следующее: «Представь, сынок, себе такую ситуацию: ты -- резидент в чужой враждебной стране. Кроме твоего товарища, связного или напарника, с которым вы вместе живете и работаете, переносите все тяготы и лишения, у тебя там никого нет. И вот в один прекрасный момент из центра приходит приказ: напарника немедленно ликвидировать, поскольку он двойной агент. И ты обязан выполнить этот приказ. Как ты будешь себя чувствовать? Но это еще не самое страшное. Завтра тебе сообщают: приказ отменяется, это была ошибка, напарник чист. Но его-то уже нет, и сделал это ты. Ты способен пережить подобное? А ведь может прийти ошибочный приказ и о твоей ликвидации» Отцовские слова охладили мое рвение.

Чем, если не секрет, занимался технический отдел разведки, в котором вы работали?

Тогда много внимания уделялось средствам связи, подслушивающим устройствам. К примеру, все радиопередатчики для наших резидентов за рубежом, особенно в Германии, мы делали из американских деталей и на американский манер. Так что в случае провала вся аппаратура, изъятая у резидента, свидетельствовала о том, что он якобы американский, а не советский шпион. Помню один забавный случай. Первым моим ноу-хау было использование презервативов в радиоприемниках. Дело в том, что при работе радиопередатчика очень часто возникали проблемы с элементами питания -- батареи начинали течь и портили весь аппарат. Разработка и производство специальных резиновых приспособлений для батарей тогда были делом дорогостоящим и хлопотным, так как техника была штучная. И я придумал помещать батареи в презерватив. Мое предложение приняли. И вот однажды я с коллегой прихожу в одну из центральных аптек Москвы с письмом из наркомата госбезопасности, где излагается просьба передать министерству пятьдесят презервативов с оплатой по безналичному расчету

«Лаврентий Берия запретил отцу летать на самолетах в аэроклубе»

Как Всеволод Николаевич воспринял пренебрежительное отношение Сталина к поступающим ему разведданным о начале войны?

Отец был в недоумении. Сталин не верил ни одному донесению разведки о готовящемся нападении немцев 22 июня 1941. Отец, возглавлявший такую мощную разведывательную структуру, как НКГБ, лучше других знал, что нападение неизбежно. Но вождь оставался при своем мнении. За неделю до того трагического дня отец лично направил письмо Иосифу Виссарионовичу, где, ссылаясь на очень надежного информатора в Берлине, предупреждал о нападении. Сталин был взбешен и написал резолюцию: «Ваш информатор -- дезинформатор. Пошлите его к е матери. » Позже это письмо и сталинскую реплику стали цитировать авторы многих книг. Отец очень сильно переживал такое недоверие. Вспоминал, как за три дня до нападения побывал на нашей западной границе. Он не отдавал распоряжений, а долго стоял и всматривался в даль по ту сторону границы. Словно чего-то ждал

Многие утверждают, что Меркулов и Берия были друзьями.

Друзьями они никогда не были, хотя их встреча, которая для отца оказалась роковой, произошла очень давно. Их взаимоотношения -- это отношения начальника и подчиненного. Когда однажды отец заболел, Лаврентий Павлович позвонил домой, поинтересовался состоянием здоровья, передал привет. И не более. Он никогда не был у нас в гостях, хотя наши семьи жили в одном доме. Иногда я сталкивался с ним во дворе. Одна такая встреча повлияла на то, что отцу запретили летать -- это было его страстным увлечением. Уже будучи в должности наркома госбезопасности, папа стал посещать аэроклуб. Вскоре он научился управлять самолетом, а со временем освоил фигуры пилотажа. Однажды во дворе я встретился с Берией, тот поздоровался со мной, поинтересовался, где отец. Я, ничего не подозревая, ответил: «В аэроклубе. » Удивленный Берия переспросил: «Что он там делает?» -- «Как что, -- уже удивился я, -- летает на самолете. Это его увлечение». -- «А если разобьется? -- негодовал Лаврентий Павлович, -- он же министр». Через пару дней отец сообщил, что ему запретили летать.

А что Всеволод Николаевич рассказал о Берии?

Может, у него и были какие-то недовольства, но он их никогда не высказывал. Не позволяло ни положение, ни воспитание. В отличие от Берии, отец был очень мягким человеком, единственным из всех руководителей силовых ведомств, кто имел высшее образование. Ему даже дали прозвище Интеллигент. Настолько он отличался от остальных. Уже после отставки отец признался, что на допросах никогда не бил людей, хотя правительство специальным письмом узаконило такие действия. В письме говорилось, что «зарубежные разведки допускают в обращении с нашими гражданами, попавшими в их лапы, недозволенные методы -- пытки, избиения, истязания. Наши просьбы соблюдать гуманность остались без ответа, и поэтому нам нужно ответить тем же». Формулировка была сфабрикована, чтобы развязать руки палачам.

О Берии мне вспоминается лишь один рассказанный отцом эпизод, который тронул его до глубины души. Как-то у них с Лаврентием Павловичем случился конфликт: на одном из допросов, где они оба присутствовали, отец отказался бить допрашиваемого. Берия тогда взорвался, обозвал отца мягкотелым трусом. Ситуация накалилась, Берия пригрозил отцу, мол, если не ударит, то с ним будут разговаривать по-другому. Отец подчинился и ударил. Такое больше никогда не повторилось.

Конечно, его должность была очень сложной и требовала безумного напряжения. Остаться в стороне от происходящего в стране было невозможно. Иногда отцу звонили среди ночи, докладывая, что такое-то распоряжение выполнено. Бывало, что такой разговор заканчивался его приказом: «Арестуйте. » Утром он всегда был очень мрачен.

Правда, и в такой серьезной работе отца не обходилось без курьезов. Как-то раз в министерство на его имя пришел странный пакет, в котором оказался какой-то порошок. Конечно, все как профессиональные разведчики насторожились. Не диверсия ли какая? Может, порошок ядовитый. Отправили на экспертизу химикам. Те установили, что порошок безвреден, дали его химическую формулу, но установить, что это за субстанция, так и не смогли. По счастливой случайности, отец рассказал дома о необычайной посылке с порошком. И тут маму осенило: «Это, наверное, мне хну для волос прислали». Оказалось, что на одном из приемов в Кремле, где мама сопровождала отца, она разговорилась с иранским послом и попросила прислать ей хну. У нас она тогда была дефицитом. И, видимо, посол, не зная нашего домашнего адреса, отослал посылку по адресу министерства госбезопасности.

Почему все-таки Всеволода Николаевича освободили от должности министра госбезопасности, ведь Сталин ценил его опыт и образование?

По словам отца, его уволили с должности министра из-за мягкости. После войны, когда началась новая волна репрессий, Сталину на этой должности нужен был жесткий и прямолинейный человек. Поэтому после отца МГБ возглавил Абакумов -- человек жестокий, имевший только четыре класса образования. Помню, отец пришел домой и спокойно сообщил: «Все, я уже не министр». На вопрос мамы, а что же, мол, дальше, он ответил: «Не знаю». Интересно, что при Сталине отец был первым из наркомов, возглавлявших силовые ведомства, который после увольнения с должности остался жив. Прежние наркомы -- и Менжинский, и Ягода, и Ежов -- были ликвидированы.

«Хрущев требовал от отца, чтобы он подписал письмо, в котором Берия изобличался как английский шпион»

После увольнения с поста министра госбезопасности Всеволод Николаевич не остался не у дел?

Сталин быстро нашел применение его организаторским способностям и назначил начальником советского имущества за границей. До войны многие предприятия в Европе имели двойное владение: немецко-польское, немецко-румынское и так далее. После войны немецкая часть этих владений перешла советской стороне. Под контролем отца оказались крупнейшие предприятия Восточной Европы. Но пробыл отец на этой должности недолго, и в 1950 году Сталин назначил его министром государственного контроля. Правда, к этому времени у отца начались проблемы со здоровьем. В 1952 году у него случился первый инфаркт, а через четыре месяца -- второй. Отец долго находился в больнице. Я часто навещал его, и в одну из таких встреч он сказал: «Если со мной что-то случится, дома в сейфе для тебя лежит письмо. Вскрой его после моей смерти». Но письмо я так и не прочитал. В марте 1953 года умер Иосиф Виссарионович, и между Берией и Хрущевым началась борьба за власть. Невольно отец оказался втянут в закулисные интриги.

Вскоре в газетах появилось сообщение о том, что Лаврентий Берия и ряд высокопоставленных лиц из его окружения арестованы. Отец знал, что такой поворот событий для него тоже может обернуться непредсказуемыми последствиями, но отреагировал весьма сдержанно, даже с юмором: «Ну вот, теперь я не смогу писать мемуары». Он ведь всю жизнь проработал рядом с Берией. Мемуары отец действительно не написал.

Он предполагал, что его может постигнуть такая же участь, как и Берию?

Он знал, что в покое его не оставят. Через какое-то время после первых арестов отца несколько раз вызывали в прокуратуру на допросы. Потом были не очень приятные встречи с Хрущевым, о которых отец успел рассказать. При первой встрече Никита Сергеевич потребовал подписать составленное заранее письмо, в котором отец изобличал Лаврентия Берию как английского шпиона. Папа отказался. На следующей аудиенции Хрущев требовал от отца сообщить, где находятся документы на Берию, в которых есть сведения о сотрудничестве Лаврентия Павловича с эсерами в первые послереволюционные годы. Папа подтвердил, что таковые имеются, но не знает, где они. А при следующей встрече с Хрущевым отцу показали эти документы, все же каким-то образом раздобытые. На них стояла его подпись и пометка «Хранить вечно». Именно формулировка «Хранить вечно» послужила поводом для обвинения отца в укрывательстве документов. Следующий визит в прокуратуру для отца стал последним. Его арестовали. К тому времени он был очень слаб. Инфаркты, нервное напряжение сломили отца. Я помню, что к подъезду нашего дома вели десять ступенек. Папа преодолевал их в три этапа.

Отец находился в тюрьме около трех месяцев. Только спустя годы мы узнали, что его держали в одиночной камере в Бутырке. Все бумаги отца, хранившиеся дома, и письмо с его завещанием конфисковали. От него самого никаких вестей мы не получали. Раз в месяц к нам приходил курьер из прокуратуры. Через него мы держали связь с отцом. Никаких вещей ему передавать не разрешали. Только деньги -- 200 рублей в месяц.

Как ни странно, меня репрессии обошли стороной. Я остался на занимаемой должности и в прежнем звании. Это было удивительно, так как семью Берии выслали в Свердловск, сына Абакумова -- в Казахстан. От уцелевших сослуживцев отца я узнал, что его обвинили в пособничестве Берии, хотя все были уверены, что отец не замешан в преступлениях. Просто Хрущев устранял всех, кто мог угрожать его власти. Никита Сергеевич знал, что отец был осведомлен о его участии в репрессиях на Украине.

Самым тяжелым для нашей семьи стало то, что мы узнали о смерти отца из газет. Сообщалось, что он был казнен за соучастие в ряде злодеяний против страны и народа. Тело его сожгли, прах развеяли.

Хрущевская оттепель для вас обернулась семейной трагедией

Хрущевская оттепель -- не более чем лозунг. При Никите Сергеевиче тоже пострадало очень много людей. Через несколько лет после описанных событий мне довелось встретиться с генералом Серовым. Он некоторое время был в фаворе у Хрущева, возглавлял службу госбезопасности, но потом попал в немилость, был разжалован и понижен в должности. Серов был уверен, что все, связанное с делом моего отца, вряд ли когда-нибудь станет достоянием гласности. Хрущев умеет заметать следы. Генерал признался, что лично руководил на Украине уничтожением документов и арестом свидетелей, которые могли бы изобличить преступления Хрущева. Несколько тысяч человек, в том числе коммунисты, попали в тюрьмы. Но теперь не осталось ни одного крамольного документа, где бы стояла подпись Никиты Хрущева.

В свое время Серго Берия издал книгу, где попытался смягчить вину отца. Есть там упоминания и о Всеволоде Николаевиче. Как вы относитесь к тому, что он написал?

Я был хорошо знаком с Серго, на моих глазах он начинал работать. Книгу его я, конечно, читал. Признаться, большая часть из написанного в ней -- ложь. Все-таки я считаю, что доказывать свою правоту надо не обманом и искажением фактов. Некоторые вещи меня особенно удивляют. К примеру, он писал, что Лаврентий Берия дружил с маршалом Георгием Жуковым. Это абсурд! Всем известна неприязнь Жукова к работникам госбезопасности и лично к Берии.

Серго Лаврентьевич стал ракетным конструктором. Но он не рассказывает о том, что его диссертация по ракетной тематике на 80% написана пленными немецкими военными специалистами, создававшими ракетную технику для нужд третьего рейха и вывезенными после войны в СССР.

Кстати, раз уж мы коснулись темы военных секретов, то хочется вспомнить друга нашей семьи разведчика Льва Василевского. Он возглавлял отдел, занимавшийся добычей информации об атомных разработках в мире. Тогда следили за всеми: и за друзьями -- американцами и англичанами, и за врагами -- немцами. Работали над добычей атомных секретов еще до начала войны. А уже в военное время тайно вывезли в Советский Союз нескольких видных европейских ученых-атомщиков, которые внесли большой вклад в разработку ядерного оружия в СССР. Если бы не разведка, на создание атомной бомбы у нас ушло бы гораздо больше времени. Разведка в то время была очень мощной. В подтверждение тому вспоминается одна история. Лев Василевский остался с нашей семьей и после гибели отца. Однажды мы с ним были на международной авиавыставке (у меня к тому времени появилось хобби -- конструирование), и мне приглянулся один небольшой прогулочный вертолетик американского производства. Я обратился к Василевскому с просьбой достать чертежи. И уже через месяц он мне их принес -- вот так работала разведка. Несколько лет я собирал вертолет, успешно испытал его и летаю на нем до сих пор.

От автомобилистов я слышал об уникальной машине еще довоенного производства, принадлежавшей Всеволоду Николаевичу, которую вы бережно храните

Видимо, речь идет о «Татре» 1938 года выпуска, но отцу она не принадлежала. После войны в Советский Союз пригнали много трофейных автомобилей, и мой знакомый, известный пилот, подарил мне «Татру». В то время это был роскошный скоростной автомобиль с необычным дизайном. Однажды я прокатил на нем дочь Сталина Светлану. Ей так понравился автомобиль, что она захотела себе такой же. По просьбе вождя из Чехии доставили точно такую же машину, только черного цвета (моя -- серебристого).

Мой автомобиль оказался очень надежным. Я езжу на нем вот уже 50 лет, и за это время не было ни одной серьезной поломки. Мы с женой раньше часто ездили на отдых в Крым. Останавливались прямо на берегу моря, ночевали в машине. И вот однажды увидели, что вокруг автомобиля ходит пограничник с автоматом. Я стал выяснять, в чем дело. Оказалось, часового приставил к нам бдительный начальник заставы. Ему показался подозрительным наш необычный автомобиль -- обтекаемая форма, сзади хвост, плоское дно. А не уплывем ли мы на такой странной машине в Турцию, подумал пограничник

Всеволод Николаевич Меркулов (25 октября (6 ноября) 1895, г. Закаталы, Закатальский округ (Закавказье) Российской империи, ныне Азербайджанская Республика - 23 декабря 1953 года, расстрелян) - советский государственный и политический деятель, генерал армии (09.07.1945, переаттестация с комиссара ГБ 1-го ранга (04.02.1943)). Руководитель ГУГБ НКВД СССР (1938-1941), нарком (министр) государственной безопасности СССР (1941, 1943-1946), министр государственного контроля СССР (1950-1953), писатель и драматург. Входил в ближайшее окружение Л. П. Берия, работал вместе с ним с начала 1920-х годов, пользовался его личным доверием.

Депутат Верховного Совета СССР 1 и 2-го созывов. Член ЦК ВКП(б) (1939-1946, кандидат 1946-1953).

Арестован по делу Берии Л. П. по обвинению в измене Родине в форме шпионажа и заговоре с целью захвата власти и др. 23 декабря 1953 приговорен Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 58 УК РСФСР к высшей мере наказания - смертной казни и в тот же день расстрелян в 21 час 20 минут. Тело было кремировано в печи 1-го Московского крематория, прах захоронен на Донском кладбище.

Биография

Родился в семье потомственного дворянина, капитана царской армии. Мать Кетована Николаевна, урожденная Цинамдзгвришвили, дворянка, из грузинского княжеского рода.

Согласно сведениям Никиты Петрова, отец Меркулова, «дворянин, военный в чине капитана, служил начальником участка Закатальского округа»: «В 1899-м или 1900-м отец Меркулова был осужден за растрату денежных средств в размере 100 рублей, сидел 8 месяцев в тюрьме в Тифлисе, подавал прошение о помиловании, считая себя жертвой клеветы… В 1908-м отец умер».

С детства увлекался литературным творчеством.

В 1913 году с золотой медалью окончил тифлисскую Третью мужскую гимназию. В гуманитарной гимназии он увлекся электротехникой настолько, что его статьи печатали в Одессе в специальном журнале. Он продолжил обучение, поступив на физико-математический факультет Петербургского университета. Там он начал писать и публиковать рассказы о студенческой жизни: «Еще во время учёбы в университете он написал несколько романтических повестей, которые были напечатаны в литературных журналах и получили положительные отзывы», - вспоминал его сын. С сентября 1913 года по октябрь 1916 года давал частные уроки.

В октябре 1916 года, после окончания 3-го курса, призван в армию. В 1916-1917 гг. служба в императорской армии (В боевых действиях он не участвовал.):
- Октябрь - ноябрь 1916 года - рядовой студенческого батальона, Петроград.
- Ноябрь 1916 года - март 1917 года - юнкер Оренбургской школы прапорщиков, окончил её.
- Апрель 1917 года - август 1917 года - прапорщик запасного полка, Новочеркасск.
- Сентябрь 1917 года - октябрь 1917 года - прапорщик маршевой роты, Ровно.
- Октябрь 1917 года - январь 1918 года - прапорщик 331-го Орского полка 83 пехотной дивизии 16 армейского корпуса 4 армии Юго-Западного фронта. Полк находился на Луцком направлении, в районе реки Стоход. Меркулов в боевых действиях не участвовал.
- В январе 1918 года по болезни эвакуировался в Тифлис к родственникам.
- Демобилизовался в марте 1918 года.
Проживая у сестры, издавал рукописный журнал, печатая на шапирографе копии, и продавая их по 3 рубля.

В июле 1918-го женился на Лидии Дмитриевне Яхонтовой и переехал жить к ней.

С сентября 1918 года по сентябрь 1921 года делопроизводитель, затем учитель Тифлисского училища для слепых, где его мать была директором.
В 1919 году вступил в общество «Сокол», где занимался гимнастикой, участвовал в вечерах, самодеятельных спектаклях.

В органах ОГПУ

В отличие от версии добровольного, по собственной инициативе поступления Меркулова на службу в ЧК, существует и сведения, обозначающие его начало работы там принуждением со стороны чекистов (как офицеру) быть осведомителем по белому офицерству.

О скромном наркоме госбезопасности Всеволоде Меркулове

«Вы били?» — «Да, бил, следуя примеру Берия, — с обезоруживающей простотой ответил Меркулов в 1953-м на допросе в прокуратуре и тут же пояснил: — Во время допроса какого-то арестованного Берия лично несколько раз ударил арестованного и в ходе дальнейшего допроса предложил мне также ударить арестованного. Мне это было отвратно, так как никогда до того, даже в детстве, я не дрался и не бил никого, но я не смел ослушаться, считая, что раз сам Берия бьет, значит, это правильно и, опасаясь прослыть за мягкотелого интеллигента, я также нанес несколько ударов по лицу арестованного».

…Это было осенью 1938-го, когда Берия, будучи назначенным первым заместителем наркома внутренних дел Ежова, готовился занять его должность. С собой из Тбилиси он привез и расставил на ответственные посты в НКВД своих ближайших соратников. Один из них — Меркулов — сразу же получил должность заместителя начальника Главного управления госбезопасности и чин комиссара ГБ 3-го ранга. «Первый месяц после приезда в Москву Берия заставлял меня ежедневно с утра и до вечера сидеть у него в кабинете и наблюдать, как он, Берия, работает». Эти уроки не были напрасными. Как показал на следствии Меркулов, «в те времена били систематически», и он тоже включился, не желая выглядеть перед следователями «чистеньким»…

Что же должно было произойти со страной, с людьми, чтобы от природы добрый и мягкий, выросший в хорошей дворянской семье мальчик сделал большую карьеру по карательному ведомству, дослужившись до руководителя органов госбезопасности СССР. У него, в отличие от множества других чекистов, не было недостатка в образовании. Родившийся в 1895-м в городе Закаталы Кавказского наместничества Всеволод Николаевич Меркулов окончил в Тифлисе гимназию с золотой медалью, 3 курса физико-математического факультета Петроградского университета. И оказался самым высокообразованным в кругу бериевцев.

Но подвело происхождение. Отец — дворянин, военный в чине капитана, служил начальником участка Закатальского округа. Мать, урожденная Цинамзгваришвили, дворянка. В 1899-м или 1900-м отец Меркулова был осужден за растрату денежных средств в размере 100 рублей, сидел 8 месяцев в тюрьме в Тифлисе, подавал прошение о помиловании, считая себя жертвой клеветы. Потом и отец, и мать зарабатывали на жизнь, давая частные уроки. В 1908-м отец умер.

Они еще в силе: руководитель СМЕРШ Виктор Абакумов, Меркулов и Берия

Университет Меркулову окончить не довелось. В октябре 1916-го он был призван в армию и направлен в Царицын в студенческий батальон. Через 3 недели — в Оренбург, в школу прапорщиков, которую окончил в марте 1917-го. Получил назначение в Новочеркасск в запасной полк, где пробыл до августа. В боевых действиях Меркулов не участвовал. В октябре 1917-го был брошен с ротой на Луцкое направление, находился в районе реки Стоход до развала фронта. Солдаты и офицеры массово бросали фронт. Младший офицер Меркулов оставался верен присяге. Наконец в апреле 1918-го прибыл в Тифлис. Заняться Меркулову было решительно нечем. Он поселился у сестры, стал издавать рукописный журнал, печатая на шапирографе копии, и продавал их по 3 рубля. В июле 1918-го Меркулов женился на Лидии Дмитриевне Яхонтовой и переехал жить к ней. В сентябре 1918-го он поступил на работу в школу для слепых, вначале делопроизводителем, затем преподавателем.

Как признавал сам Меркулов, в 1918-м он был аполитичен. В 1919-м вступил в общество «Сокол», где занимался гимнастикой, участвовал в вечерах, самодеятельных спектаклях. Здесь под влиянием мужа сестры — Цовьянова — познакомился с марксистской литературой и ко времени советизации Грузии хотел вступить в партию, «но не знал, где и как это можно осуществить».

В изложении Меркулова, история его поступления на службу в ЧК проста и обыденна. Его больше не устраивала работа в школе для слепых, и он обратился к своему большевистски настроенному товарищу по гимназии Бошинджагяну. Тот обещал поговорить с кем надо и свел Меркулова с Такуевым из грузинской ЧК. В сентябре 1921-го Меркулова приняли на должность помощника уполномоченного транспортного отдела, а вскоре перевели на должность уполномоченного экономического отдела ЧК Грузии.

Но так ли гладко все обстояло на самом деле? В 1934-м бывшая чекистка из Тифлиса написала на имя Ежова довольно безграмотное анонимное заявление с историей вербовки Меркулова в тайные осведомители (во всех цитатах орфография и пунктуация оригинала). Его после советизации Грузии вызвали в ЧК и попросили быть осведомителем по белому офицерству. Меркулов долго отказывался, чем «наконец вывел из терпения чекистов, они его посадили в хороший погреб и каждый день хорошо лупили и до тех пор, пока не согласился работать для ЧК». Написавшая эту анонимку чекистка, по ее словам, «живая свидетельница», потому как при сем присутствовала. В 1923 году она уехала на Северный Кавказ, а вернувшись, услышала от своего бывшего сослуживца — оперуполномоченного, вербовавшего в свое время Меркулова, что «этот беляк сделал для себя карьеру и теперь самый первый помощник Берия». Свое письмо она заканчивала боевым призывом: «Дорогой т. Ежов гони этих приверженцев капитала. Ты хорошо знаешь, как они лезут во все щели я хорошо помню как он говорил этому уполномоченному что ему как офицеру даже неудобно слышать такое предложение уполномоченного и ни за что не хотел сообщать о своих товарищах белых… Сегодня встрела того упалномоченного. Он мне сказал что теперь даже дошло до того что жизнь беляка Меркулова охраняють чекисты. Здорово правда? Пока неизвестная для тебя кандидатка ВКП(б) Н. 18 июля Тифлис».

Действительно, путь в ЧК для многих будущих высокопоставленных работников начинался с тайного сотрудничества, а для выходцев из «непролетарской среды» это было почти правилом. Они должны были на конкретных тайных поручениях доказать свою преданность системе.

Осенью 1922-го Берия был переведен из Баку в Тифлис на должность заместителя председателя ЧК Грузии. Теперь Меркулов служил под его началом. И Берия его заметил. Знакомство состоялось в 1923-м, когда группа сотрудников выпустила к 1Мая печатный сборник со статьями и заметками сотрудников ЧК Грузии. Берии понравилась статья Меркулова, и он вызвал его к себе. Как пишет об этом Меркулов, Берия с первого взгляда разгадал его характер — человека скромного, застенчивого и несколько замкнутого — и увидел возможность использовать его способности в своих интересах, причем без риска иметь в нем соперника.

Слева — направо: Лаврентий Берия, Меркулов и еще один неизвестный депутат Верховного Совета СССР. Январь 1938 года

Теперь карьера Меркулова в ЧК развивается стремительно. Уже в мае 1923-го стараниями Берии он был назначен начальником экономического отдела ЧК Грузии, с 1925-го он начальник информационно-агентурного отдела Закавказской ЧК, с 1929-го — зам-пред Аджарского ГПУ, с мая 1931-го — начальник секретно-политического отдела Полпредства ОГПУ по Закавказью. Заминка вышла в другом. Социальное происхождение Меркулова изрядно осложнило его вступление в партию. Будучи сотрудником ЧК, где для оперсостава членство в партии было обязательным, он дважды, в 1922-м и 1923-м, подавал заявление. Лишь на второй раз, в мае 1923-го, его приняли кандидатом с двухлетним испытательным сроком. В 1925-м подал заявление о приеме в члены партии, его как будто приняли, но партбилет так и не выдали. Только вмешательство Берии спасло ситуацию. В 1927-м Меркулову наконец выдали партбилет члена ВКП(б) с указанием стажа с 1925-го.

Для Меркулова Берия был не только благосклонным начальником, но и спасителем. Без его заступничества он мог легко вылететь и из ВКП(б), и из ГПУ в ходе регулярных кампаний чисток партии и проверок учета партийных документов. Поэтому особенно тяжело Меркулов переживал свою ошибку, когда в 1928-м в отсутствие Берии, поддавшись уговорам сослуживцев, тоже, как все, подал критическое заявление о невозможности работы с Берией. Потом каялся. И Берия его простил. С этих пор Меркулов был безмерно благодарен и особенно предан Берии, испытывая постоянное чувство вины за тот промах.

А Берия метил высоко. Как отмечал Меркулов, «Берия шел к власти твердо и определенно, и это было его основной целью». Однажды в 1930-м или 1931-м Сталин в шутку спросил у Берии: «Ты что, секретарем ЦК хочешь быть?» — и Берия, не смутившись, ответил: «Разве это плохо?» В октябре 1931-го Сталин перевел Берию из ОГПУ на партийную работу и назначил секретарем ЦК КП(б) Грузии. С собой в аппарат ЦК Берия перетащил и Меркулова, назначив своим помощником. Теперь его литературный талант раскрылся в полной мере. Меркулов составлял различные справки, писал для Берии доклады и статьи. Участвовал в редактуре знаменитого доклада «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», с которым Берия выступил в 1935-м, подготовил для «Малой советской энциклопедии» статью о Берии, а в 1940-м в издательстве «Заря Востока» выпустил отдельным изданием биографический очерк о нем — «Верный сын партии Ленина—Сталина» объемом 64 страницы и тиражом 15 тысяч экземпляров, состоящий из неумеренных восхвалений и воспевания заслуг Берии.

В 1934-м Меркулов стал заведующим отделом советской торговли Закавказского крайкома ВКП(б), с 1936-го возглавил особый сектор, а с июля 1937-го — промышленно-транспортный отдел ЦК КП(б) Грузии. Его партийная работа завершилась так же, как и началась. В сентябре 1938-го по предложению Берии он перешел вслед за ним на работу в НКВД в Москву. Как позднее писал Меркулов, «признаюсь, мне было тогда по приезде в Москву страшно тяжело работать в НКВД СССР, чего я никак не ожидал, едучи в Москву. С одной стороны, у меня не оказалось поначалу достаточных оперативных навыков <...>, с другой стороны, новые чекистские «методы», применявшиеся тогда и не известные мне до того времени (я ведь уже 7 лет был на партработе), меня крайне угнетали». Но ничего, Меркулов сдюжил. Он вошел в ближайший круг Берии, хотя и отмечал ревниво, что в Москве Берия к нему охладел и ценит больше Богдана Кобулова. В знак приближенности и особого доверия своих ближайших соратников Берия наградил шутливыми кличками. Меркулова звал — Меркулич.

В декабре 1938-го Меркулов возглавил Главное управление госбезопасности и стал 1-м заместителем наркома внутренних дел. Берия поручал ему самые важные дела и расследования. По его указанию Меркулов лично отвез тело насмерть забитого на допросе маршала Блюхера на кремацию. Именно на допросе у Меркулова 13 апреля 1939-го после пяти месяцев молчания «сознался» в участии в «ежовском заговоре» Ефим Евдокимов — человек с легендарным анархистско-эсеровским прошлым, поступивший в 1919-м на службу в ЧК. Отказавшись от этих признаний на суде, Евдокимов заявил, что не выдержал: «Меня сильно били по пяткам».

Согласно решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940-го Меркулов возглавил «тройку» НКВД, которой предстояло вынести решения о расстрелах польских военнопленных и гражданских лиц. По решениям этой «тройки» весной 1940-го были расстреляны 21 857 человек, из них в Катынском лесу под Смоленском — 4421 человек. Роль Меркулова не ограничилась руководством «тройкой». Он лично выезжал в Белоруссию проверить, как идут расстрелы поляков — гражданских лиц — в рамках решения от 5 марта 1940-го. Как отмечалось в отчете МГБ Белоруссии, «в 1940 году тов. Меркулов приезжал специально по делу ведения следствия и приведения приговоров в исполнение на арестованных в западных областях Белорусской ССР». Осенью 1943-го, будучи наркомом госбезопасности, Меркулов приложил усилия скрыть злодеяние НКВД в Катыни. Еще до эксгумации, проведенной Бурденко, он направил туда сотрудников 2-го управления НКГБ для заметания следов — они перекапывали захоронение, подбрасывая ложные документы, готовили лжесвидетелей и т.п.

В ходе следствия по делу Берии генеральный прокурор Руденко обратил внимание на опубликованные в 1952-м в США свидетельства о том, что Берия, принимая в 1940-м группу польских офицеров, в косвенной форме признал факт убийства польских военнопленных, заявив, что в отношении этих лиц «мы допустили большой промах. Мы сделали большую ошибку». Примерно то же в октябре 1940-го говорил и Меркулов, когда речь шла о формировании польской бронетанковой дивизии. Руденко ухватился за возможность обвинить Берию и Меркулова в разглашении тайны катынского расстрела. Меркулову 21 июля 1953-го был поставлен прямой вопрос: что он тогда ответил полякам? Меркулов вспомнил, что принимал в октябре 1940-го поляков во главе с Берлингом. А какой он им дал ответ на вопрос о людях из Козельска и Старобельска, не помнит, и об ответе Берии тоже не помнит. Тогда его напрямую спросили: «А не ответили вы, что была допущена большая ошибка?» Меркулов: «Смешно было бы говорить о возможности такого ответа. Разумеется, я такого ответа не давал. В моем присутствии Берия тоже не давал польским офицерам такого ответа».

В ноябре 1940-го Меркулов в свите Молотова отправился в Берлин на переговоры с руководителями Третьего рейха. Ему посчастливилось присутствовать на завтраке, устроенном Гитлером в Имперской канцелярии 13 ноября в честь советской делегации. А вечером того же дня Молотов дал ответный ужин в советском посольстве в Берлине, на который помимо Риббентропа прибыл и рейхсфюрер СС Гиммлер. Пожалуй, это была историческая встреча. Пусть и формальный, но контакт НКВД — гестапо состоялся. Хотя, конечно, двум злодеям — Гиммлеру и Меркулову — было не до задушевных разговоров о тайнах их профессии, да и разве об этом скажешь в рамках дипломатического протокола. Вот им бы встретиться с глазу на глаз!

В феврале 1941-го Меркулов занял пост во главе выделившегося из НКВД наркомата госбезопасности. В этот год его особенно часто Сталин принимает в своем кремлевском кабинете. В журнале посещений зафиксировано 22 визита. И неудивительно. Накануне войны по прямому указанию Сталина Меркулов затеял громкое дело против ряда высокопоставленных генералов РККА и руководителей оборонной промышленности, среди них были нарком вооружения Ванников и заместитель наркома обороны Мерецков. Как скажет потом в 1953-м на допросе Берия, к арестованным по этому делу применялись пытки, а Меркулов заявил ему, что «раскрыл подпольное правительство, чуть ли не Гитлером организованное». В 1953-м Меркулов продемонстрировал весьма своеобразное понимание того, что называть пытками: «…На допросах, производимых с моим участием и без меня, Мерецкова и Ванникова били рукой по лицу и резиновой палкой по спине и мягким частям тела, но нанесение этих ударов не превращалось при мне в истязание. Я лично тоже бил Мерецкова, Ванникова и некоторых других арестованных, но пыток к ним не применял».

Меркулов лично отвез тело насмерть забитого на допросе маршала Блюхера на кремацию

Да уж, какие там пытки, ну просто поколачивали для взбадривания! Меркулова даже не смутило, что по указанию Сталина вскоре пришлось освободить и Мерецкова, и Ванникова. Приказал Сталин посадить и бить — сделал, приказал освободить — не проблема. Жизненным кредо Меркулова стала чеканная формула: «Любое указание товарища Сталина я выполнял безоговорочно». И точно так же он объяснял свое участие в других не менее отвратительных преступлениях — похищении и убийстве жены маршала Кулика, испытаниях ядов на приговоренных к смерти заключенных. В своих оправданиях Меркулов договорился до саморазоблачения: «Как работник НКВД, я выполнял эти задания, но, как человек, считал подобного рода опыты нежелательными».

Начало войны застает Меркулова за вполне мирным занятием. Он руководит массовыми депортациями из Прибалтики и Белоруссии. Как отмечал в отчете нарком госбезопасности Белоруссии Лаврентий Цанава, «в 1941 году, перед началом военных действий с фашистской Германией, тов. Меркулов по указанию директивных органов приезжал в Белоруссию специально для проверки проводимой тогда нами работы по выселению вражеских элементов из западных областей Белорусской ССР в глубь Советского Союза».

После слияния в июле 1941-го НКВД и НКГБ в единый наркомат Меркулов вновь занял должность 1-го заместителя наркома внутренних дел. В сентябре его отправляют в Ленинград для подготовки взрыва города в случае взятия его немцами, в октябре — в Куйбышев, руководить эвакуированной частью центрального аппарата НКВД. В это время, по мнению Меркулова, Берия теряет к нему интерес. Охлаждение отношений произошло, когда Берия в начале октября 1941-го сообщил Меркулову о тяжелой обстановке в Москве и что кого-то надо оставить для организации подпольной работы в случае вступления в Москву немцев. Меркулов отказался, и недовольный отказом Берия отправил его в Куйбышев.

В апреле 1943-го Меркулов вновь занял пост наркома госбезопасности. Ранее, 4 февраля 1943-го, ему присвоили звание комиссара ГБ 1-го ранга, а при переходе на обычные воинские звания 9 июля 1945-го он стал генералом армии. В годы войны Меркулов сочинил пьесу патриотического содержания «Инженер Сергеев», скрыв свое имя под псевдонимом Всеволод Рокк. Пока Меркулов был наркомом, пьеса, повествующая о подвиге инженера, взорвавшего электростанцию при приходе гитлеровцев, успешно шла в театрах.

Сталин не был доволен работой НКГБ и осенью 1945-го неоднократно высказывал желание сменить все руководство наркомата. У него был новый фаворит — начальник ГУКР СМЕРШ Виктор Абакумов. Первым делом из НКГБ в конце 1945-го был уволен заместитель наркома Богдан Кобулов. Весной 1946-го Меркулов занят разработкой новой структуры МГБ, но уже понятно, что его дни на посту министра сочтены. 4 мая 1946-го Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило новую структуру МГБ, и одновременно вместо Меркулова министром был назначен Абакумов. Процесс приема-передачи дел в МГБ был и болезненным, и мучительным для Меркулова. Абакумов всячески старался опорочить его работу. Сам Меркулов в письме Сталину в июне 1946-го правильно уловил истинные причины своего снятия: «Вы, товарищ Сталин, как-то назвали меня «робким». К сожалению, это правильно. Я стеснялся звонить Вам по телефону, стеснялся даже писать Вам по многим вопросам, которые я ошибочно считал в свое время не столь важными для того, чтобы отрывать у Вас время в период войны, зная как Вы заняты. Эта робость перед Вами привела меня к ошибкам, из которых самая тяжкая заключалась в том, что в нескольких случаях я не информировал Вас или информировал в смягченной форме о вопросах, по которым моя прямая обязанность была докладывать Вам немедленно».

По результатам приема-передачи дел в МГБ был составлен акт, в котором были отмечены «извращения и недостатки в следственной и агентурной работе», выразившиеся в том, что госбезопасность больше занималась выявлением так называемых антисоветских элементов, чем шпионов. Сыграл свою роль и случившийся в 1945-м громкий провал советской разведсети в США. В августе 1946-го в качестве партийного наказания Меркулова перевели из членов в кандидаты в члены ЦК ВКП(б).

Меркулов был правдив, когда писал о своей скромности и об отсутствии у него амбиций. И, в отличие от других бериевцев, имел совсем немного наград: орден Ленина (1940), орден Кутузова 1 степени (1944, за выселение чеченцев и ингушей), орден Красного Знамени (1944, за выслугу лет) и 9 медалей. Ну еще, конечно, знак «Почетный работник ВЧК—ГПУ (V)», выданный в 1931-м и орден Республики Тува. Не густо.

Всеволод Меркулов. Июль 1945 года

После снятия с должности министра госбезопасности Меркулов был назначен в августе 1946-го заместителем начальника Главного управления советским имуществом за границей (ГУСИМЗ) при Министерстве внешней торговли. С организацией в апреле 1947-го самостоятельного главка ГУСИМЗ при Совете Министров, Меркулов стал его начальником. Постепенно до него стали доходить сигналы, что Сталин к нему вновь благоволит. И действительно, в октябре 1950-го Меркулова назначили министром госконтроля СССР, а в октябре 1952-го на ХIХ съезде он сохранил позиции кандидата в члены ЦК КПСС. В период с 1946-го и до смерти Сталина Меркулов не виделся с Берией. Дважды он приходил к нему на прием в Совете Министров, но не был принят. Меркулов не обижался, он понимал: Берии он сейчас не нужен. Все моментально изменилось 5 марта 1953-го.

Накануне похорон Сталина Берия вызвал к себе Меркулова и предложил принять участие в редактировании речи, с которой собирался выступить на траурной церемонии. Меркулов был поражен настроением Берии: «Он был весел, шутил и смеялся, казался окрыленным чем-то. Я был подавлен неожиданной смертью товарища Сталина и не мог себе представить, что в эти дни можно вести себя так весело и непринужденно». Преданность и мистическая привязанность к Берии диктовали Меркулову и объяснение, и оправдание такому поведению. Он решил, что это проявление выдержки государственного деятеля — просто умение Берии владеть собой. И 11 марта 1953-го Меркулов написал Берии теплое письмо, в котором, вопреки здравому смыслу и презрев личные выгоды, выражал готовность оставить работу министра и занять любую должность в МВД: «…Если я могу быть полезным тебе где-либо в МВД, прошу располагать мною так, как ты сочтешь более целесообразным. Должность для меня роли не играет, ты это знаешь».

Арестовали Меркулова 18 сентября 1953-го — позже всех других, оказавшихся на скамье подсудимых вместе с Берией. Формально его даже не вывели из кандидатов в члены ЦК КПСС. Ход расследования дела Берии и открывающиеся все новые и новые преступления, совершенные при участии Меркулова, не давали ему шансов остаться на свободе. В декабре 1953-го его вместе с Берией и другими приговорили к расстрелу (кремировали и похоронили на Донском кладбище). В своем последнем слове Меркулов просил снять с него «контрреволюционные статьи» и судить его по другим статьям Уголовного кодекса и, конечно, сожалел о сгубившей его близости к Берии: «Я многое сделал для него, помогал ему, но я думал, что Берия является честным человеком».

А сам Меркулов, оставался ли он честным перед самим собой, понимал ли, что с ним произошло? Государственная машина убила в нем зачатки всего человеческого. Не обделенный талантами от природы — склонный к литературному творчеству, умевший хорошо рисовать, он мог бы прожить совсем иную жизнь. Но он выбрал путь злодея и палача…

Все́волод Никола́евич Мерку́лов (7 ноября (25 октября) 1895 года, г. Закаталы, Закатальский округ (Закавказье) Российской империи, ныне территория Азербайджана - 23 декабря 1953 года, расстрелян) - советский государственный и политический деятель, генерал армии (09.07.1945).

Руководитель ГУГБ НКВД СССР (1938-1941), нарком (министр) государственной безопасности СССР (1941, 1943-1946), министр государственного контроля СССР (1950-1953).

Входил в ближайшее окружение Л. П. Берия , работал вместе с ним с начала 1920-х годов, пользовался его личным доверием.

Депутат Верховного Совета СССР 1 и 2-го созывов. Член ЦК ВКП(б) (1939-1946, кандидат 1946-1953).

Биография

Родился в семье потомственного дворянина, капитана царской армии. Мать Кетована Николаевна, урожденная Цинамзгваришвили, дворянка - выходец княжеских кровей грузинского рода.

Согласно сведениям Никиты Петрова, отец Меркулова, "дворянин, военный в чине капитана, служил начальником участка Закатальского округа": "В 1899-м или 1900-м отец Меркулова был осужден за растрату денежных средств в размере 100 рублей, сидел 8 месяцев в тюрьме в Тифлисе, подавал прошение о помиловании, считая себя жертвой клеветы... В 1908-м отец умер.

С детства увлекался литературным творчеством.

В 1913 году с золотой медалью окончил тифлисскую Третью мужскую гимназию. В гуманитарной гимназии он увлекся электротехникой настолько, что его статьи печатали в Одессе в специальном журнале. Он продолжил обучение, поступив нафизико-математическом факультете Петербургского университета. Там он начал писать и публиковать рассказы о студенческой жизни: "Еще во время учебы в университете он написал несколько романтических повестей, которые были напечатаны в литературных журналах и получили положительные отзывы", - вспоминал его сын. С сентября 1913 года по октябрь 1916 года давал частные уроки.

В октябре 1916 года, после окончания 3-го курса, призван в армию. В 1916-1917 гг. служба в императорской армии (В боевых действиях он не участвовал.):
- Октябрь - ноябрь 1916 года - рядовой студенческого батальона, Петроград.
- Ноябрь 1916 года - март 1917 года - юнкер Оренбургской школы прапорщиков, окончил её.
- Апрель 1917 года - август 1917 года - прапорщик запасного полка, Новочеркасск.
- Сентябрь 1917 года - октябрь 1917 года - прапорщик маршевой роты, Ровно.
- Октябрь 1917 года - январь 1918 года - прапорщик 331-го Орского полка 83 пехотной дивизии 16 армейского корпуса 4 армии Юго-Западного фронта. Полк находился на Луцком направлении, в районе реки Стоход. Меркулов в боевых действиях не участвовал.
- В январе 1918 года по болезни эвакуировался в Тифлис к родственникам.
- Демобилизовался в марте 1918 года.
Проживая у сестры, издавал рукописный журнал, печатая на шапирографе копии, и продавая их по 3 рубля.

В июле 1918-го женился на Лидии Дмитриевне Яхонтовой и переехал жить к ней.

С сентября 1918 года по сентябрь 1921 года делопроизводитель, затем учитель Тифлисского училища для слепых, где его мать была директором.
В 1919 году вступил в общество «Сокол», где занимался гимнастикой, участвовал в вечерах, самодеятельных спектаклях.

В органах ОГПУ

С сентября 1921 года по май 1923 года - помощник уполномоченного, уполномоченный, старший уполномоченный Экономического отдела ЧК при СНК ССР Грузия.

«Должен сказать (сейчас, спустя 30 лет, я, полагаю, могу это сделать без риска быть обвиненным в самовосхвалении), что в тот период, несмотря на свои 27 лет, я был наивным, очень скромным и очень застенчивым человеком, несколько замкнутым и молчаливым. Речей я не произносил и так и не научился произносить их до сих пор. Язык у меня был словно чем-то скован, и я ничего с ним не мог поделать. Другое дело перо. С ним я умел обращаться. Не был я также никогда ни подлизой, ни подхалимом или выскочкой, но держал себя всегда скромно и, думаю, с чувством собственного достоинства. Таким я и предстал перед Берия, когда он меня тогда вызвал. Не надо было быть особо проницательным, чтобы понять все это, и мне думается, что Берия с первого взгляда разгадал мой характер. Он увидел возможность использования моих способностей в своих целях без риска иметь соперника или что-либо в этом роде», - вспоминал впоследствии Меркулов.

- Будучи сотрудником ЧК, Меркулов дважды, в 1922-м и 1923-м, подавал заявление в ВКП(б). Лишь на второй раз, в мае 1923 года, его приняли кандидатом с двухлетним испытательным сроком. В 1925 году подал заявление о приеме в члены партии, его как будто приняли, но партбилет так и не выдали. Только вмешательство Берии спасло ситуацию. В 1927 году Меркулову выдали партийный билет члена ВКП(б) с указанием партийного стажа с 1925 года.
С 1923 года по 23 января 1925 года - начальник I-го отделения Экономического отдела Полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР - ЧК при СНК ЗСФСР.
В 1925 году - начальник Информационно-агентурного отдела Полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР - ЧК при СНК ЗСФСР.
В 1925-1926 гг. - начальник Экономического отдела ЧК - ГПУ при СНК ССР Грузия.
В 1926-1927 гг. - начальник экономического отдела ГПУ при СНК ССР Грузия.
В 1927-1929 гг. - начальник отдела информации, агитации и политического контроля ГПУ при СНК ССР Грузия.
В 1929-1931 гг. - начальник Секретно-оперативной части и заместитель председателя ГПУ Аджарской АССР. С 4 мая по июль 1930 вр. и.о. начальника Аджарского областного отдела ГПУ.
С мая 1931 года по 29 января 1932 года - начальник Секретно-политического отдела Полномочного представительства ОГПУ по ЗСФСР и ГПУ при СНК ЗСФСР.

На партийной работе

С 12 ноября 1931 года по февраль 1934 года - помощник секретаря Закавказского краевого комитета ВКП(б) и 1-го секретаря ЦК КП(б) Грузии.
В марте 1934 года - ноябре 1936 года - заведующий Отделом советской торговли Закавказского краевого комитета ВКП(б).
До ноября 1936 года - заведующий Особым сектором Закавказского краевого комитета ВКП(б)
С 11 ноября 1936 года по 9 сентября 1937 года - заведующий Особым сектором ЦК КП(б) Грузии.
С 22 июля 1937 года по октябрь 1938 года - заведующий Промышленно-транспортным отделом ЦК КП(б) Грузии.
С 23 ноября 1937 года - член Бюро ЦК КП(б) Грузии.

В НКВД и НКГБ

В сентябре 1938 года возвращается на работу в органы госбезопасности. Меркулов вспоминал: «Первый месяц после приезда в Москву Берия заставлял меня ежедневно с утра и до вечера сидеть у него в кабинете и наблюдать, как он, Берия, работает».

11 сентября 1938 года ему присвоено специальное звание Комиссар государственной безопасности 3-го ранга (в тот же день Берия присвоено специальное звание Комиссар государственной безопасности 1-го ранга).

С назначением Берия главой ГУГБ Меркулов назначается на должность его заместителя.

С 29 сентября по 17 декабря 1938 года - заместитель начальника ГУГБ НКВД СССР.
С 26 октября по 17 декабря 1938 года - начальник III-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
С 17 декабря 1938 года по 3 февраля 1941 года - первый заместитель наркома НКВД - начальник Главного управления государственной безопасности (ГУГБ).

«Хотя в конце 1938 г., когда Берия стал Наркомом внудел СССР вместо Ежова и, несмотря на мои просьбы не делать этого, выдвинул меня своим первым заместителем, он в оперативной работе все же опирался главным образом на Кобулова. Сейчас мне совершенно ясно, что Берия выдвинул меня на эту должность главным образом только потому, что я был единственным русским из его окружения. Он понимал, что назначить первым заместителем Кобулова или Деканозова он не может. Такие кандидатуры не будут приняты. Оставалась одна моя кандидатура. Думаю, что Берия понимал, по крайней мере, внутренне, что я не был приспособлен по своему характеру для этой должности, но другого выхода, видимо, у него не было», - вспоминал Меркулов.

С 21 марта 1939 года по 23 августа 1946 года - член ЦК ВКП(б). Переведён из членов в кандидаты в члены ЦК ВКП(б) пленумом 21 - 23 августа 1946 года опросом.

«Из акта приема и сдачи дел Министерства госбезопасности устанавливается, что чекистская работа в Министерстве велась неудовлетворительно, что бывший министр Госбезопасности т. Меркулов В.Н. скрывал от ЦК факты о крупнейших недочетах в работе Министерства и о том, что в ряде иностранных государств работа Министерства оказалась проваленной. Ввиду этого Пленум ЦК ВКП(б) постановляет: Вывести тов. Меркулова В.Н. из состава членов ЦК ВКП(б) и перевести в кандидаты в члены ЦК ВКП(б)». Постановление ЦК ВКП(б) от 23 августа 1946 года

Согласно решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года, Меркулов возглавил «тройку» НКВД, которой предстояло вынести решения о смертных приговорах интернированным польским офицерам и гражданам (Катынский расстрел).

В ноябре 1940 года Меркулов в составе делегации, возглавляемой Молотовым отправился в Берлин на переговоры с руководителями Германской империи. Он присутствовал на завтраке, устроенном Гитлером в Имперской канцелярии 13 ноября 1940 года в честь советской делегации. А вечером того же дня Молотов дал ответный ужин в советском посольстве в Берлине, на который помимо Риббентропа прибыл и рейхсфюрер СС Гиммлер.

В период с 3 февраля 1941 года по 20 июля 1941 года и с 14 апреля 1943 г. по 7 мая 1946 г. - народный комиссар (с марта 1946 года - министр) государственной безопасности СССР.

«Ловко использовав против меня известное провокационное шахуринское дело, Абакумов в мае 1946 г. стал Министром госбезопасности СССР», - считал Меркулов.

Как вспоминал сын Всеволода Меркулова: "По словам отца, его уволили с должности министра из-за мягкости. После войны, когда началась новая волна репрессий, Сталину на этой должности нужен был жесткий и прямолинейный человек. Поэтому после отца МГБ возглавил Абакумов...".

Подписал указ о чистке тюрем Западной Украины от «врагов народа», в результате чего больше 10,000 человек было расстреляно в Львовской, Ровенской и других областях.

С 31 июля 1941 года по 16 апреля 1943 года - первый заместитель наркома внутренних дел.
С 17 ноября 1942 года по 14 апреля 1943 года - начальник I-го отдела НКВД СССР.
4 февраля 1943 года присвоено специальное звание комиссар государственной безопасности 1-го ранга. Специальное звание отменено указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1945 года.

В 1943-1944 гг. - возглавлял «Комиссию по предварительному расследованию так называемого Катынского дела».

С 23 августа 1946 года по 18 ноября 1953 года - кандидат в члены ЦК ВКП(б) - КПСС. Выведен из состава кандидатов в члены ЦК КПСС опросом.

В Главном управлении советского имущества за границей Я был назначен затем заместителем начальника Главсовзагранимущества и уехал за границу. Это назначение состоялось по инициативе товарища Сталина. Я расценивал его как выражение доверия со стороны товарища Сталина, учитывая, что я был послан за границу, несмотря на освобождение с такого поста, как Министр госбезопасности СССР .

С февраля 1947 по 25 апреля 1947 года - заместитель начальника Главного управления советского имущества за границей при Министерстве внешней торговли СССР.
С 25 апреля 1947 года по 27 октября 1950 года - начальник Главного управления советского имущества за границей при Совете министров СССР по Австрии.

В Министерстве государственного контроля «В 1950 г. именно товарищ Сталин назвал меня как кандидата на должность Министра госконтроля СССР... Я чувствовал себя почти реабилитированным после освобождения от работы в МГБ в 1946 г.», - вспоминал Меркулов.

C 27 октября 1950 года по 16 декабря 1953 года - министр государственного контроля СССР.

У Меркулова начались проблемы со здоровьем. В 1952 году у него случился первый инфаркт, а через четыре месяца - второй. Он долго находился в больнице. 22 мая 1953 года решением Совмина СССР Меркулову предоставлен отпуск на четыре месяца по состоянию здоровья.

Арест и смерть

Отмечал, что некоторое время спустя после смерти Сталина "счел своим долгом предложить Берия свои услуги для работы в МВД... Однако Берия отклонил мое предложение, очевидно, как я теперь полагаю, считая, что я не пригожусь для тех целей, которые он намечал себе тогда, беря в свои руки МВД. В тот день я виделся с Берия в последний раз".

18 сентября 1953 года был арестован в связи с делом Берии. Он находился в одиночной камере в Бутырке.

16 декабря 1953 года официально снят с поста министра «в связи с тем, что Прокуратурой СССР вскрыты преступные, антигосударственные Действия Меркулова в период его работы в органах МГБ И МВД СССР».

23 декабря 1953 вместе с Берией и другими приговорен к Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 58-1«б», 58-7, 58-8, 58–11 УК РСФСР к высшей мере наказания - смертной казни и в тот же день расстрелян в 21 час 20 минут. Похоронен на Донском кладбище.

Определением военной коллегии Верховного Суда РФ № бн-00164/2000 от 29 мая 2002 года Берия Лаврентий Павлович и Меркулов Всеволод Николаевич были признаны не подлежащими реабилитации.

Литературная деятельность

В. Н. Меркулов написал 2 пьесы. Первая пьеса написана в 1927 о борьбе американских революционеров. Вторая, «Инженер Сергеев», в 1941 году под псевдонимом Всеволод Рокк, о подвиге рабочего, ушедшего на фронт. Пьеса шла во многих театрах.

Меркулов участвовал в редактуре доклада «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», с которым Л.П. Берия выступил в 1935 году.
Меркулов подготовил для «Малой советской энциклопедии» статью о Л.П. Берии.
«Верный сын партии Ленина-Сталина» (биографический очерк о Л.П. Берии объемом 64 страницы и тиражом 15 тысяч экземпляров), 1940 год.

Семья

Отец - Николай Меркулов , служил начальником участка Закатальского округа, был капитаном царской армии, потомственным дворянином (ум. в 1903 г.).
Мать - Кетована Николаевна , из уважаемого грузинского княжеского рода Цинамзгваришвили.
Жена - Лидия Дмитриевна Яхонтова (брак зарегистрирован в июле 1918 года). У Лидии Дмитриевны был родной дядя Виктор Александрович Яхонтов, который был генерал-майором царской армии, в 1917 году - товарищем военного министра в правительстве Александра Фёдоровича Керенского, а с 1919 года проживал в Соединённых Штатах Америки, в городе Нью-Йорке.
Сын - Рэм Всеволодович Меркулов (1924 г. р.), профессор, к.т.н., зам. зав. кафедрой Московского государственного технического университета «МАМИ».

МЕРКУЛОВ ВСЕВОЛОД НИКОЛАЕВИЧ

(1895 , г.Закаталы Закатальского окр. Кавказского наместничества - 23.12.1953 ). Родился в семье капитана царской армии. Русский. В КП с 09.25 . Член ЦК ВКП(б) (18 съезд). 08.46 переведен в кандидаты. Кандидат в чл. ЦК КПСС 23.08.46-18.11.53 . Депутат Верховного Совета СССР 1-2 созывов.

Образование: 3 мужская гимназия, Тифлис 1913 ; физико-математический ф-т Петроградского ун-та 09.13-10.16 ; Оренбургская школа прапорщиков 11.16-03.17 .

Давал частные уроки 09.13-10.16 .

В армии: рядовой студенческого батальона, Петроград 10.16-11.16 ; прапорщик запасн. пех. полка, Новочеркасск 04.17-08.17 ; прапорщик маршевой роты, г.Ровно 09.17-10.17 ; прапорщик 331 Орского полка 10.17-01.18 ; по болезни эвакуировался в Тифлис 01.18 .

Безработный, Тифлис 03.18-08.18 ; делопроизводитель, учитель в школе для слепых, Тифлис 09.18-09.21 .

В органах ВЧК-ОГПУ: пом. уполн. Грузинской ЧК 09.21-1921 ; уполн. ЭКО Грузинской ЧК 1921-? ; ст. уполн. ЭКО Грузинской ЧК ?-05.23 ; нач. 1 отд-я ЭКО ПП ОГПУ по ЗСФСР-Закавказской ЧК ?-23.01.25 ; нач. ИНФАГО ПП ОГПУ по ЗСФСР-Закавказской ЧК 23.01.25-1925 ; нач. ЭКО Грузинской ЧК 1925-20.07.26 ; нач. ЭКО ГПУ ГрузССР 20.07.26-1927 ; нач. ИНФАГО и ПК ГПУ ГрузССР 1927-02.29 ; зам. пред. ГПУ Аджарской АССР, нач. СОЧ 02.29-05.31 ; врид пред. ГПУ Аджарской АССР 04.05.30-07.30 ; нач. СПО ПП ОГПУ по ЗСФСР и ГПУ ЗСФСР 05.31-29.01.32 .

Пом. секретаря Закавказского крайкома и 1 секретаря ЦК КП(б) Грузии 12.11.31-02.34 ; зав. отд. сов. торговли Закавказского крайкома ВКП(б) 03.34-11.36 ; зав. особым сектором Закавказского крайкома ВКП(б) ?-11.36 ; зав. особым сектором ЦК КП(б) Грузии 11.11.36-09.09.37 ; зав. пром.-трансп. отд. ЦК КП(б) Грузии 22.07.37-10.38 .

В органах НКВД-НКГБ-МГБ: зам. нач. ГУГБ НКВД СССР 29.09.38-17.12.38 ; нач. 3 отд. ГУГБ НКВД СССР 26.10.38-17.12.38 17.12.38-03.02.41 ; нач. ГУГБ НКВД СССР 17.12.38-03.02.41 ; нарком ГБ СССР 03.02.41-20.07.41 ; 1 зам. наркома внутр. дел СССР 31.07.41-14.04.43 ; нач. 1 отд. НКВД СССР 17.11.42-14.04.43 ; нарком-министр ГБ СССР 14.04.43-04.05.46 .

Зам. нач. ГУСИМЗ при М-ве внешней троговли СССР 02.47-25.04.47 ; нач. ГУСИМЗ при СМ СССР 25.04.47-27.10.50 ; министр госконтроля СССР 27.10.50-17.09.53 .

Арестован 18.09.53 ; приговорен Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР 23.12.53 к ВМН. Расстрелян.

Не реабилитирован.

Звания : комиссар ГБ 3 ранга 11.09.38 ; комиссар ГБ 1 ранга 04.02.43 ; генерал армии 09.07.45 .

Награды : знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ (V)» № 649 1931 ; орден Ленина № 5837 26.04.40 ; орден Республики Тува № 134 18.08.43 ; орден Кутузова 1 степени № 160 08.03.44 ; орден Красного Знамени № 142627 03.11.44 ; 9 медалей.

Примечание: Перешел на партийную работу уже в ноябре 1931.

Из книги: Н.В.Петров, К.В.Скоркин
"Кто руководил НКВД. 1934-1941"