Юго-восточная азия. Юго-восточной азии цивилизация

Благоприятные условия среды этого региона (высокие температуры и влажность, богатство растительного мира) привели к повышенной роли собирательства, и уже в мезолите (8 тыс. до н.э.) люди перешли к производящему хозяйству (возделывание бобовых и бахчевых). В неолите здесь сложился тип рисоводческого хозяйства, который был более или менее един для древнейшей Юго-Восточной Азии. Территория этого региона в древности занимала область долин Сицзяна и Янцзы с правыми притоками, ее периферией была долина Ганга. Основные древние народы – австроазиаты (моны, кхмеры) в ее континентальной части, австронезийцы (малайцы, яванцы) – в сотровной. Наиболее развитыми были автроазиатские области Южного Индокитая, где уже в 5 тыс. до н.э. население перешло к энеолиту, а в 4тыс. – к бронзовому веку. Однако ко 2 тыс. до н.э. экономическое развитие этого региона начало отставать от соседних. Сложный режим рек затруднял создание ирригационных систем, необходимых для возделывания риса. Долгое время население жило небольшими сельскими общинами, занимающимися рисоводством.

Лишь в позднем бронзовом веке, во время Донгшонской цивилизации (по д. Донгшон в Северном Вьетнаме) начали возникать укрепленные поселения и складываться первые государства.

Древнейшие письменные источники, написанные своеобразными иероглифами, обнаружены не так давно, и их число ничтожно. Основные сведения содержатся в древней эпиграфической литературе на санскрите. Важную роль играют средневековые хроники (вьетские, монские), а также свидетельства древнекитайских, древнеиндийских и античных авторов.

Раннеклассовые государства этого региона можно разделить на 4 группы:

1. Государства Северо-Восточного Индокитая и северного побережья Южно-Китайского моря.

2. Государства Южного Индокитая.

3. Государства древних индонезийцев на Малакском полуострове и Архипелаге.

4. Государства центральной части Северного Индокитая и прилегающих районов.

Из государств в Северном Вьетнаме лучше всего были известны более северные государства, в первую очередь, царство Юэ (Вьет). Собственные письменные источники не сохранились, однако археологические данные свидетельствуют о наличии в этом регионе (Северный Вьетнам, низовья реки Хонга) очень древнего и самобытного государства. Царство Юэ возникло в 7в. до н.э. в низовьях Янцзы. Основное занятие населения – поливное рисоводство. В 4-3вв. до н.э. на этой территории известно 5 государств (возникли они, вероятно, гораздо раньше): Ванланг (затем Аулак) в низовьях Хонга, далее на восток Тэйау, Намвьет и др.

Наиболее развитыми в 3в. до н.э. были государства Аулак и Намвьет. основная масса эксплуатируемого населения – мелкие производители-общинники; существовали и рабы, что подтверждается источниками. Во главе государства – выонг (монарх). Верования древних вьетов основаны на культе предков, духов земли, почитали крокодила-дракона и водоплавающих птиц.

В 221-214гг. до н.э. Аулак, Тэйау и Намвьет вели борьбу с Циньской империей, в ходе которой только Аулак сохранил независимость, присоединив часть Тэйау. Намвьет восстановил свою независимость только после падения Циньской империи; обес траны объединились в одну Намвьет-Аулак. Во 2в. до н.э. в Восточной и Юго-Восточной Азии это государство по силе уступало только империи Хань. Основу экономики составляли рисопроизводящие хозяйства. Существовало ремесло, важную роль играла торговля, имелись крупные города. Усложняется социальная и классовая структура, получает дальнейшее развитие рабство, усложняется государственный аппарат. С начала 2 в. до н.э. правители стремятся объединить под своей властью соседние государства, ведут успешные войны с Ханьской империей. Однако в 111г. до н.э. страна была захвачена императором У-ди, однако установление ханьского господства не сопровождалось существенным вмешательством во внутреннюю жизнь.

Особую группу древних государств в Юго-Восточной Азии в 3-2вв. до н.э. составляли горные древнетайские государства Диен и Елан. Значительную роль здесь играет скотоводство. Процессы формирования классового общества привели к возникновению здесь раннерабовладельческих обществ. Класс рабов пополнялся из числа подчиненных этнических групп.

В начале 1в. н.э. администрация Ханьской империи предприняла попытку массовой ассимиляции населения Северного Вьетнама, однако натолкнулась на сопротивление. В 40-44гг. в ходе восстания Двух Сестер (руководители – сестры Чынг) была восстановлена независимость в пределах древнего Аулака. Однако попытки восстановить политический контроль продолжались и лишь в 1-2вв. н.э. империя Хань начала постепенную передачу власти местной знати.

В 3-5вв. н.э. здесь распространяется буддизм, ставший основной религией вплоть до 12-13вв. В эти же века распространилась и китайская культура.

На рубеже нашей эры классовые общества сложились во всех наиболее крупных речных долинах Индокитая и Индонезии. Ведущая социальная единица – малая сельская община. Каждое из государств (Аулак, Бапном (Фунань), Шрикшетра, небольшие монские государства в Южной Бирме, малайские государства Малаккского полуострова, ранние яванские государства) располагались вокруг определенного политико-экономического ядра – густонаселенного рисоводческого района и его столицы. Как правило, столица являлась крупнейшим городом и портом. Многие государства вели морскую торговлю.

В структуре господствующего класса не зафиксировано деление на варны, касты или ранги. Класс мелких общинников зависел от государства или конкретного землевладельца. Основная отрасль производства – земледелие. Государство было тесно связано со жречеством, которое зависело от государства. Верховная власть присвоила себе многие религиозные функции. Основной формой эксплуатации была рента-налог в пользу государства или представителей высшей аристократии (с согласия государства).

Большинство монских и кхмерских государств возникло около 1в. н.э. Наиболее крупное – Бапном – объединяло в период расцвета весь равнинный Южный Индокитай. На рубеже 2-3вв. древнекхмеркие монархи (курунги) перешли к завоевательным войнам. Самым известным из монархов был Фаншиман, построивший сильный флот и захвативший ряд соседних государств и племенных территорий. Бапном усиливался до 4в. н.э., велось ирригационное и храмовое строительство, распространились индуизм и буддизм, укреплялась власть монарха. Однако в 5 – начале 6в. государство прекратило свое существование в связи с усилением северных группировок.

В островном мире в 1-4вв. н.э. складывались 2 группы государств: западная (малайская) и восточная (яванская). Западная – суматранские государства и государственные образования Малакского полуострова. Большую роль у них играет внешняя торговля (в основном пряности). Наиболее известны государства Ланкасука, Катаха и Тамбралинга. Путешественники отмечали пышность их дворов, силу армий. Высоким был и уровень культуры (санскритская литература, письменность и язык, индуистские и буддийские верования).

Среди яванских государств наиболее известны Тарума на Западной Яве и Мулавармана на Калимантане (4-5вв.). Их социальная структура похожа на структуру Бпнома.

На восточном берегу Индокитайского полуострова располагалось государство Тьямпа, по аграрной структуре напоминавшее вьетское общество. Это морская торговая держава с сильным флотом и регулярными торговыми связями. В культурном отношении оно было частью индонезийского мира, во многом на них влияли и кхмеры. Отношения с империей Хань характеризовались чередованием войн с дипломатическими миссиями и контактами.

Пролегают важные торговые пути. Малаккский пролив по значению для мирового судоходства сравним с Гибралтарским проливом, а также Панамским и Суэцким каналами.

Географическое положение этого региона между двумя очагами цивилизации в древности и крупнейшими по людности государствами современного мира - между и - отразилось на формировании политической карты, процессов развития хозяйства и культуры, а также на формировании этнического и населения. Географическое положение, значительные природные и людские ресурсы региона обусловили колониальные захваты в прошлом и неоколониальную экспансию в Юго- в настоящем.

В начале XX в. многие территории в этом регионе становятся британскими колониями: на севере острова Калимантан, полуострове Малакка и близлежащих островах, а также на территории современного государства (которая также входила в состав колонии Индия). к тому времени уже потеряла все свои колонии в Юго-Восточной Азии.

В результате захватнической войны 1898-1904 гг. установили свой диктат над (бывшей испанской колонией).

В 1967 г. была создана Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (), в которую вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины. Позже в ее состав вошли Бруней (с 1984 г.), Вьетнам (с 1996 г.), Лаос и Мьянма (с 1997 г.).

АСЕАН, созданная 30 лет назад, для ускорения регионального сотрудничества в экономической, социальной и культурной сферах, уже достигла значительного социально-экономического прогресса. Об успехе говорит удачное внедрение различных нововведений, таких, как Свободная Торговая Зона АСЕАН (АФТА), Региональный Форум АСЕАН (АРФ), Азиатско-Евро-пейская встреча (АСЕМ), а также важная роль стран региона в Азиатско-Тихоокеанском экономическом сотрудничестве (АПЕК), продуктивный диалог АСЕАН с Европейским Союзом, заявки различных стран о вступлении в ассоциацию и сосуществующие с ней структуры АРФ и АСЕМ.

Юго-Восточная Азия — регион неповторимого культурного своеобразия

Дошгонская цивилизация

Проблемы изученности

Донгшонская цивилизация как таковая сравнительно недавно вошла в разряд основных цивилизаций древнего Востока.

В настоящее время данная оценка культуры древнейших государств аустрических народов, населявших Юго-Восточную Азию и прилегающие области, общепризнана, но ее развернутая характеристика именно как цивилизации еще не предлагалась. Это объясняется поздним ее открытием, в начале XX века, относительно малой пока изученностью, а главное - почти полным отсутствием памятников письменности и их непереведенностью, как, впрочем, и малым числом вскрытых городских центров и их недостаточной раскопанностью.

Сыграло свою роль и распространенное до 60-х гг. XX в. представление о том, что у рисоводческих аустрических народов, и прежде всего у основных из них - аустроазиатов и аустронезийцев, цивилизации формировались уже с учетом социального и культурного опыта отдаленных соседей. То обстоятельство, что у этих народов был свой раннеклассовый культурный центр, своя цивилизация, чей опыт и был, прежде всего, воспринят периферийной частью этих народов, оказав на них глубокое влияние, выяснилось довольно поздно. Между тем Донгшонская цивилизация сложилась еще в начале I тыс. до н. э. в низовьях Красной реки, в северо-восточной части Индокитайского полуострова, у лаквьетов (предков вьетнамцев), чей язык относился к аустроазиатской семье языков.

Возникшая там социальная и культурная структура раннеклассового общества обладала всеми чертами древней цивилизации, а выросшее на ее основе искусство было одним из немногих полностью самостоятельно развившихся больших искусств мира.

Духовная культура

В духовной культуре донгшонцев преобладало почитание духов предков, постепенно формировавшее особую религию классового общества, впоследствии долгое время уживавшуюся рядом с мировыми религиями и конфуцианством. В то же время не получили развития культ богов сил природы, противопоставление богов земных и небесных. Не случайно, что в донгшонском искусстве мы не видим изображений богов и чудовищ, в то время как изображений людей (как считают многие исследователи, часть из них - именно предки) - огромное количество. Ряд исследователей предполагают существование у донгшонцев солярного культа. Есть немало данных о почитании неба, птиц и т. д. С определенностью можно говорить о наличии у лаквьетов сферической, или концентрической, модели Вселенной,в которой определенным «кольцам» соответствовали люди, животные, птицы; в центре сферы (круга) находилась «звезда» с канонизированным числом лучей. Имеются свидетельства существования у лаквьетов-рисоводов, как и у других земледельческих народов, культа плодородия, о нем говорят парные изображения мужчины и женщины в момент полового акта.

Черты духовной жизни древних донгшонцев-лаквьетов присущи представителям других аустрических народов. Последние, не участвуя в создании донгшонской религии, восприняли многие ее элементы, развили их и дополнили. А это было бы невозможно без фундаментальной близости в духовной сфере в прошлом и без регулярных широких контактов в момент восприятия. Самое же главное - возникновение в раннеклассовых обществах аустрических народов потребности в сложных культах и сложном религиозном искусстве для их отправления, а также способность донгшонской цивилизации удовлетворять этот спрос в течение веков. Но такой процесс культурного обмена, шедший на фоне быстрого экономического (наступление железного века) и социального (возникновение государств во всех крупных речных долинах Юго-Восточной Азии) подъема, оказался недостаточным, и началось активное осмысление социального и культурного опыта более отдаленных и более развитых очагов: индо-дравидийского на Западе и ханьского на Севере. Донгшонская цивилизация в центре своего распространения прошла путь от возникновения, через расцвет до упадка, наступившего в силу каких-то пока неясных для нас причин.

С упадком было связано изменение религиозных представлений ее носителей, выразившееся в исчезновении из практики культа почти всех ведущих образцов при сохранении самих основных предметов культа. Начавшиеся контакты лаквьетов с ханьцами не привели к распространению присущих последним элементов духовной жизни, но, возможно, косвенно способствовали возрастанию роли текста по сравнению с изобразительными способами хранения религиозной информации. Существенно, что поздний этап не сопровождался распространением китайских элементов ни в художественной манере, ни в наборе образов и сюжетов.

Реалистичное искусство

Донгшонская цивилизация известна своим своеобразным реалистическим искусством, служившим культовым целям. Они требовали именно реалистической передачи подробностей обряда, сам же обряд касался многих сторон повседневной жизни людей, что и отразилось в искусстве. Люди изображались чаще всего в рамках канонизированных композиций, причем композиции эти бинарны на основном ритуальном предмете - бронзовом полом усеченном конусе, открытом снизу, а сверху имеющем плоский диск; поздней традицией он воспринимался как барабан. «Донгшонскими барабанами» их называют и в современной литературе.

Бинарность состоит в том, что на плоском верхнем диске имеются две сложные группы сцен, каждая из которых подобна другой, но занимает противоположную половину «кольца». Возможно, так представлен мир живых и мир мертвых. Насколько можно судить, важная функция донгшонского искусства с его подробным воспроизведением с небольшими модификациями одних и тех же сцен ритуала и связанных с ним действий - фиксация обряда. В этом отношении они функционально соответствуют тексту описания обряда в других религиях.

Донгшонский конус («барабан»). Бронза. Середина I тыс. до н.э.

На конусе встречаются изображения воинов на боевом корабле и пеших. Слабая стилизация образов на ранних, собственно лаквьетских изделиях позволяет многое узнать о культе. При всем реализме, точности деталей, соразмерности это только «знак» корабля, поскольку между кораблями стоят птицы и животные. Сцена не рассматривается мастером как изображение корабля на плаву. Но в самом корабле все реалистично, кроме присутствующего порой аиста - священной птицы донгшонцев и всех народов, воспринявших верования лаквьетов. В остальном это корабль в бою, со стреляющими лучниками, воинами с копьями и поднятыми боевыми топорами, с сигнальным барабаном, запасами воды и, наконец, с командиром, закалывающим копьем пленного. Ниже взору предстает «полоса воинов», отдельные фигуры в картушах изображают пеших воинов в огромных шлемах с перьями, идущих в бой.

На всех этих изделиях сцены или незначительно разнятся в пределах дозволенного для конкретного художника, или различаются заметно, но всегда образуют группу схожих сюжетов, родственных наиболее детальным композициям на самых крупных «барабанах». Тут речь идет, видимо, о версиях обряда. Так, люди в лодках могут быть невооруженными, сцена приготовления к пиру может отсутствовать и т. п. Главные же компоненты - летящая цапля и процессия воинов в пернатых шлемах - существуют и на «бедных», небольших «барабанах». Кстати, они дольше всего сохраняются в конце существования данной культуры, когда обряд либо уже сменился другим, либо передавался во все большей степени текстом. Необходимо подчеркнуть, что изображаются не просто различные реальные люди, а стандартный набор сцен с явно фиксированной семантикой. Это мифологический рассказ и обрядовая сцена одновременно.

Магическая практика

Донгшонское искусство говорит о существовании у лаквьетов определенной магической, жертвенной (убийство пленного), культовой (культ священной птицы) практики, о развитой военной обрядности. Основу идеологической практики Донгшонской цивилизации составляли, по-видимому, достаточно сложные магические действа, можно говорить и о симпатической магии, тем более что на следующем этапе развития идеологии донгшонцев на «барабанах» появляются изображения лягушек, «вызывающих дождь». Согласно прослеженной этнографами поздней практике, ритуальное употребление «барабанов» призвано было регулировать отношения людей с потусторонними силами в рамках процедур, выполняемых людьми без участия изображений богов и без ведущей роли жрецов. Эти фундаментальные особенности присущи именно культу предков в той его форме, что прослеживается по более поздним документам и этнографическим данным для аустрических народов, особенно их аустроазиатской части (хмонги).

Система культовых сюжетов на священных «барабанах» - наиболее яркая характеристика Донгшонской цивилизации именно как раннеклассовой и основанной на культе предков. Прежде всего главной фигурой является не бог или священнослужитель, а человек. Но человек - в момент совершения религиозного обряда или приготовлений к нему, а не «просто человек» (что, впрочем, и невозможно как массовое явление на этом этапе общественного развития). Более того, по степени сложности, по степени знаковости, которая уже достаточно стандартизована, искусство этой цивилизации можно отнести к следующей ступени после искусства первобытного общества-к первой ступени искусства классовых обществ. В пользу такой точки зрения свидетельствует реалистичность самих изображений и, что гораздо существеннее, реалистичность композиций, передающих отношения между людьми в коллективе: рушение риса, отправление культа, совместное участие в бою на корабле.

Культурное влияние донгшонцев

О культовости этих изображений говорит в числе прочего то, что донгшонские сюжеты строго канонизированы. Очевидно, что за ними стояли совершенно определенные религиозные тексты, набор действующих лиц которых и некоторые отношения между этими лицами можно восстановить. В то же время народам, воспринявшим донгшонские культы, многое в них было чуждо не только по содержанию (что влекло за собой отказ от воспроизведения некоторых сюжетов или их быструю стилизацию до неузнаваемости), но и по манере выражения. Это проявлялось как в отказе от строгой реалистической графики донгшонского искусства в пользу более гибкой (в государстве Диен, к северо-западу от Аулака) или более декоративной (в Индонезии) манеры, так и в отказе от нормативности композиции и набора действующих лиц, когда объектом изображения становятся просто все типические фигуры людей и сцены хозяйственной, военной и религиозной жизни, как в Диене. Следует сказать о явлении «вторичного реализма», при котором наряду с донгшонскими по стилю, смыслу и функции образами в искусстве народов-реципиентов появляются свои изображения, слабо или почти нестилизованные: в Диене и в Индонезии знакоорнаментальные новшества намвьетов, живших к северо-востоку от Аулака, стоят особняком.

Они гораздо ближе к «натуре», чем изображения донгшонского стиля у этих же народов, а стилизация, явно находящаяся еще на раннем этапе, у каждого народа своя. Очевидно, что у донгшонцев был ими воспринят сам принцип реалистической сюжетной композиции, который скоро стал передаваться «местными средствами». Столь же очевидно, что он не мог быть воспринят без соответствующего текста и обряда, т. е. религии. У донгшонцев не сложилось в те века, как и у их ближайших соседей, чисто иератического искусства, вообще нетипичного для культа предков и возникших на его основе философий (под иератическим искусством имеется в виду подчеркивание величия бога, его господства над всем). Это отличает донгшонскую религию от религий ранних цивилизаций Нила и Междуречья предписьменного и раннеписьменного периодов. Отсутствие изображений бога и даже чаще других повторяющегося образа чем-то отличающегося человека как-то связано, по-видимому, с преобладанием культа предков.

В период своего расцвета, в VI- IV вв. до н. э., а в некоторых областях и позднее, донгшонское искусство породило ряд локальных вариантов. Быстрому его восприятию другими (но не всеми) аустрическими народами наиболее экономически развитых областей «прото-Юго-Восточной Азии» способствовали два уже упомянутых фактора: то, что переходящее к классовому обществу население основных рисоводческих долин нуждалось в развитой идеологии, и то, что основа религиозных представлений всех этих народов - культ предков.

Напомним, что культ предков в значительной степени сохранился до сих пор и многое определяет в духовной жизни народов Юго-Восточной Азии. Лаквьеты первыми создали на этой основе более сложную религиозную систему; они и позднее шире остальных практиковали этот культ.

На ранних этапах донгшонская цивилизация распространялась в сторону Малаккского п-ова Индонезии, а также вверх по Красной реке; на поздних - на северо-восток, в земли родственных лаквьетам намвьетов, где уже сложилось свое государство, создатели которого не практиковали, видимо, донгшонского культа в момент образования государства. Это еще раз подтверждает тот факт, что при наличии родства разной степени близости в кругу развитых народов «прото-Юго-Восточной Азии» Донгшонская цивилизация формировалась в довольно ограниченном центре, а распространялась за счет восприятия по мере возникновения «спроса» на идеологию классового общества и соответствующие формы искусства. Распространение донгшонской религии явно шло не за счет переселений донгшонцев в сколько-нибудь заметных количествах в другие места, хотя морские и сухопутные контакты их были значительными.

Различные культурные школы Юго-Восточной Азии

О том, что донгшонская культура не навязывалась, а добровольно воспринималась, говорит и то, что у соседей мы видим лишь часть донгшонских религиозно-художественных образцов, а именно: с одной стороны, наиболее близкие тому или иному народу (эта часть донгшонского комплекса специфична для каждого из них), с другой - занимавшие ключевое положение в донгшонской религии (эта часть одинакова у всех: летящий аист, профессия воинов, звезда в центре «сферы мироздания»). Был и еще один образ, который связан с наличием глубокой исходной близости аустрических народов. Это орнамент в виде двойной спирали (латинская буква S); ее разновидности у аустрических народов многообразны, но у многих из них они были унифицированы под влиянием донгшонского варианта двойной спирали.

Наиболее интересными школами, возникшими под влиянием донгшонского искусства, можно считать школы:

• в малайско-яванском мире,
• в тайско-аустроазиатской среде государства Диен у острова Дали (в совр. Юньнани),
• а также у намвьетов (государство Намвьет - территория Гуанси и Гуандуна)

В Диене, при сохранении в несколько видоизмененном виде донгшонских норм для некоторых изделий, преобладали «барабаны», выполненные в местной манере, с использованием местных образов, с добавлением обильной ритуальной мелкой пластики на верхней плоскости. В искусстве Диена изменился стиль орнамента, исчез сюжет религиозного праздника на верхней плоскости инструмента, зато появились культовые изображения почитаемых здесь тигра и змеи, кстати почти не встреченные у лаквьетов. Второй по массовости вид сакрального искусства донгшонцев - мелкая бронзовая пластика - достиг в Диене исключительного развития, обогатившись чертами «вторичного реализма».

У аустронезийцев сохранилось прежде всего основное в религиозном сюжете - полет аиста и процессия воинов в шлемах с перьями. Одновременно появились собственные сакральные образы (фигуры и лики), стилизовался лаквьетский и расцвел свой декор. В южной школе преобладало «вплетение» новых образов в ткань старой композиции, сама же она, в отличие от искусства Диена, быстро теряла реалистические черты, стилизовалась до полной утраты исходного варианта.

В намвьетской школе свои образы людей уже не создавались, новые элементы были орнаментальными знаками, в чем косвенно отразилось распространение здесь ханьской культуры. И тут дольше всего сохранялись изображения летящего аиста и процессия воинов, причем применительно к первому шло постепенное замещение образом другой птицы, а применительно ко второму - быстрая стилизация и превращение в орнаментальный мотив. Важно, что результаты стилизации на северо-востоке донгшонского ареала и на его юге были совершенно различны. Одинакова была основа - культ и искусство Донгшонской цивилизации эпохи ее расцвета, пути же дальнейшего развития были у других народов самобытными.

Разрушение донгшонской культуры

В позднедонгшонский период (II-I вв. до н. э.) следы исследуемого искусства исчезают, а с начала нашей эры в долине Красной реки и в долинах непосредственно к югу от нее и производство соответствующих культовых предметов. Но сам культ предков сохраняется здесь до сих пор. Тем самым речь идет о каком-то изменении культовой практики или исчезновении какого-то вида культа предков. Вряд ли случайно совпадение начала сокращения производства «барабанов» с распространением из Индии буддизма и с началом попыток культурной ассимиляции лаквьетов ханьцами. В I-II вв. н. э. культ, связанный с «барабанами», преследовался ханьской администрацией, их конфисковывали, переплавляли. Но все это было уже после постепенного исчезновения с них сложных композиций и появления литых изображений лягушек, «вызывающих дождь». Культ этих последних скорее всего был присущ намвьетам, так как на их территории есть только поздние изделия с лягушками, а у лаквьетов они появляются приблизительно в то время, когда лаквьетское государство Аулак было в конце III в. до н. э. захвачено намвьетами.

Возможно, главную роль в постепенном исчезновении донгшонской культовой практики сыграло распространение с I в. н. э. у лаквьетов буддизма, постепенно становившегося их основной религией, а не политический контроль ханьцев. Примечательно, что дольше всего эта практика сохранялась в горных районах, прилегающих к центру и основным периферийным очагам Донгшонской цивилизации (горы северо-востока Индокитайского полуострова и бассейна р. Сицзян) и на части островов Индонезии. В то же время в культуре вьетов долгое время сохранялся культ древнего бронзового барабана как символа сверхъестественных сил, защищающих государство вьетов, как духов-хранителей наряду с предками вьетских императоров; два этих культа были связаны в сознании средневековых вьетов.

Несколько ранее, по-видимому к VIII в., оказались вытесненными традиции донгшонского искусства. Это еще раз говорит о том, что закат донгшонского искусства - это не закат породившей его идеологической системы. Вначале исчез мир изображений на культовом предмете, много позже - сам предмет, и до сих пор существует обслуживаемый другими предметами и другими изображениями сам культ предков.

Начавшееся в основном с рубежа нашей эры широкое восприятие социального и культурного опыта древних индийцев и отчасти древних китайцев, будучи не первым для аустрических народов восприятием норм классового общества, пошло гораздо быстрее, чем обычно в таких ситуациях.

Цивилизации I тыс. до н.э.

С развитием на бывшей периферии Донгшонской цивилизации и на ее «дальних подступах» самостоятельных очагов классового общества стало распадаться единство аустрического культурного комплекса. Этими процессами был отмечен переход от раннего периода древней истории Юго-Восточной Азии (I тыс. до н. э.) к поздней древности (I/II-IV/VII вв. н. э.). У предков мон-кхмеров и аустронезийцев в Центральном и Юго-Восточном Индокитае, на севере Малаккского полуострова и на островах Западной Нусантары, у протобирманских групп и монов Западного Индокитая, а также у некоторых тайско-аустроазиатских групп современной Юньнани становление культуры и идеологии раннеклассовых государств происходило при усилившихся контактах с древневосточными цивилизациями.

Включение брахманских культов в идеологическую систему и распространение из Индии и Шри-Ланки буддизма в первой половине I тыс. н. э. закономерно вело к насаждению определенных общеканонических принципов культовой архитектуры и иконографии. И на первых порах знакомство с ними происходило, видимо, через локальные южно-индийские и ланкийские образцы построек (чайтьи, шикхары, ступы) и культовой пластики прежде всего южных школ (Амаравати, ранних Паллавов), а также Гупта.

Однако раскопки показали, что в наиболее развитых центрах юга Индокитайского полуострова, таких, как города Бапнома, ко времени появления памятников индо-центрического круга уже бытовала автохтонная традиция строительства с применением кирпича и камня и возводились соответствующие храмы, обслуживавшие раннекхмерские анимистические культы.

Существовала религиозная и светская изобразительная пластика, орнаментально-декоративное искусство с системой глубоко самобытных образов и мотивов. Во II-V вв. н. э. Бапном и форпосты морских коммуникаций в Южных морях на его имперских территориях (особенно полуостровные, монско-аустронезийские) были зонами широкого соприкосновения местной культуры с индуизмом и буддизмом и наиболее ранних форм приспособления последних к традициям культа предков и божеств-духов природы, к богатому арсеналу религиозно-мифологических образов аустрических народов. В архитектуре это нашло выражение прежде всего в строительстве святилищ, связанных с индуизированным культом Царя Горы в облике высших ипостасей Шивы.

Храмовое строительство

Преемственность царской власти освящалась монархическим культом линги как фаллического символа сакральной мощи монарха. Позднебапномские курунги (цари) Лунной династии V - начала VI в. строили в районе Ангкор-Борея храмы Шивы в образе Гириши и Махешвары, который считался божественным аналогом Царя, обитающего на священной Горе. Эта традиция была наследована в Ченле (предшественнице Камбуджадеши) с ее главным святилищем - храмом Линги Ват Пху.

Другим значительным центром храмового строительства, связанного с этим кругом идеологических представлений, была древняя Тямпа (от середины Центрального до северной части Южного Вьетнама), где еще с IV в. н. э. бытовал династийный культ Шивы - Бхадрешвары, известного у кхмеров под именем Эйсора как Царь Горы, и строились в храмовом городе Мисоне храмы шивалинги. Хотя археологический материал для этого раннего периода довольно беден, есть все основания считать, что отмеченные факторы послужили важной основой сложения еще до VI в. н. э. ранних форм того регионального типа монументальной храмовой постройки, который дал начало классической архитектуре средневековья, а именно типа «храма-горы».

Башнеобразная или пирамидально-террасная (с башенным верхом) конструкция «храма-горы» стала устойчивой моделью временных и локальных (аустроазиатских и аустронезийских) направлений архитектуры благодаря контаминации общеканонического индуистского и буддийского образа космической горы Меру с местными ураническими представлениями и самобытной мегалитической строительной традицией. Последняя связана, видимо, с древними монами и предками малайских народов. В бапномскую эпоху сформировались важные конструктивные и художественно-технические приемы, впоследствии развитые кхмерскими зодчими, - применение кирпича и латерита, ложного свода, штукового декора и т. д.

В общерегиональном масштабе раннеклассовое искусство оформлялось как шиваизмом и вишнуизмом, с которыми связана значительная часть скульптуры, так и буддизмом. К распространению буддизма относится второй важнейший архитектурный образ, который наряду с образом «храма-горы» составил структурную основу культового зодчества древних и раннесредневековых государств Юго-Восточной Азии. Это ступа колоколообразной или шлемообразной формы. Ранние формы этого буддийского мемориальнокультового сооружения развивались под влиянием образцов Амаравати и Шри-Ланки. Наиболее широкое распространение ступа получила вначале у монов Нижней Бирмы и Таиланда и в раннебирманских царствах пью на Средней Иравади. В этих областях Центрального и Западного Индокитая развитие монументального искусства было тесно связано с буддизмом хинаяны.

Скульптура

Древнейшие из известных в Индокитае и на о-вах Нусантары произведений «индианизированной» культовой иконографии - это изображения Будды в стиле школы Амаравати и ее ланкийских вариантов II-III вв. н. э. В иконографии Будды, ориентированной на индийские образцы гуптской эпохи (IV- V вв. н. э.), заметны некоторые местные черты передачи декора и композиции. Это статуи из Донг-Звонга (Вьетнам), Понг-Тука (Таиланд), Сунгей-Буджанга (Малаккский полуостров). Хотя иконография буддизма хинаяны по сравнению с индуистской и более поздней ваджраянистской была в целом более консервативной и единообразной, позднебапномскую буддийскую иконографию V-VI вв., среди которой выделяется массивная деревянная скульптура, можно отнести к первому подъему монументальной древнекхмерской пластики, предшествовавшему появлению раннеклассического стиля.

Местное искусство обработки камня и дерева и бронзолитейное дело имели глубокие корни, и производство антропоморфной каменной и металлической буддийской скульптуры привилось быстро. В цивилизации Бапнома оно, несомненно, вдохновлялось также не только взаимообогащением внутрирегиональных традиций, но и знакомством с великой изобразительной традицией античности. Все это проявилось в чертах раннеклассического доангкорского стиля Пном Да (первая половина VI в.), в котором изображения Будды и особенно Вишну и других индуистских богов уже гармонично соединяют элементы влияния нескольких индийских школ с принятыми кхмерами признаками условно-анатомической моделировки тела и этнического облика.

На рубеже древности и средневековья важно отметить определенные политико-идеологические факторы, во многом обусловившие характер классического искусства народов исторического региона Юго-Восточной Азии. Это - наличие крупных государственных объединений -

• Ченлы (Камбуджи),
• монского Дваравати в бассейне Тяо-Прайи,
• раннебирманского царства Тареккитара (Шрикшетра) в долине Иравади,
• Дали (Наньчжао) в современном Юго-Западном Китае,
• аустронезийских государств Тямпы,
• Шривиджаи (с центром на о-ве Суматра),
• Матарама на о-ве Ява

А также дальнейшее развитие официального культа монарха-бога в оболочке индуизма и буддизма, различных традиционных форм культа предков; распространение буддизма «широкого пути» (махаяны) и особенно мистической идеологии буддизма ваджраяны. В связи с этими факторами находятся важнейшие достижения художественной культуры, составившие прямую основу раннесредневековых классических норм.

1. Архитектурный образ «храма-горы» дал начало внутрирегиональным моделям - это кхмерский прасат, тямский калан, яванский чанди, малайский биаро. Все это башнеобразные, а затем (преимущественно у кхмеров) терраснобашенные святилища, т. е. башенные храмы, возводимые наверху ступенчатой пирамиды - «горы». Каждое из наиболее значительных местных направлений зодчества к VIII в. н. э. привнесло в региональную традицию свое эстетическое своеобразие: яванское - через классически ясную, «ордерную» тектонику и гармонию конструктивного и декоративного начал, кхмерское - через пластическое богатство, торжественную нарядность архитектурных форм и развитие пространственного и ансамблевого принципов, тямское - через строгую монументальную выразительность и орнаментальную нагрузку отдельно стоящих кирпичных храмов.
2. Ведущие направления скульптуры связаны в первую очередь с вышеупомянутой архитектурой, т. е. с храмовыми комплексами индуистского характера, преимущественно с шиваитским оформлением идеи сакральности власти монарха и его посмертного культа. Это выдающиеся образцы пластически точного и этнически узнаваемого, но вместе с тем обобщенноидеализированного человеческого типа в статуях кхмерских индуизированных богов из Самбор Прей Кук и Прасат Андет, особенно - популярного образа Харихары (Шивы-Вишну). Это чувственная экспрессия и декоративное начало в раннетямской скульптуре Мисона и отвлеченная духовная сосредоточенность облика индо-яванских культовых персонажей из чанди группы Дьенг. Все это памятники VII-VIII вв.
3. Выработка собственных норм монументального искусства на рубеже древности и средневековья наблюдается и в рамках буддийских канонов. В архитектуре государств Центрального и Западного Индокитая, у предшественников таи и бирманцев - монов это происходило преимущественно в направлении развития комплекса ступы-дагобы и интерьерного святилища под ступообразным верхом, а также традиционного использования таких строительных конструкций и приемов, как стрельчатая арка и сводчатый вестибюль, кирпичная кладка и штук. В иконографии важным фактором стало влияние монского стиля Дваравати. Распространение в VII в. н. э. ваджраяны с изощренной фантазией ее мифологии, идеалом спасителя-бодхисатвы и сложной космологией послужило обогащению классического зодчества и пластики в предангкорской Камбодже, в государствах яванцев и малайцев. Свидетельство этого - центральнояванский культовый комплекс Боробудур (конец VIII - начало IX в. н. э.), воспроизводящий телеологическую модель буддийского универсума, уникальная постройка, соединившая в себе образ священной Горы, ступы и пирамиды и несущая сложную систему повествовательных рельефов и статуарных изображений будд и бодхисатв.
4. Во вьетском культурном ареале в период «северной зависимости» (I в. до н. э.-IX в. н. э.) экспансия институтов китайской цивилизации натолкнулась на жизнестойкость традиций раннеклассового общества носителей Донгшонской цивилизации - лаквьетов, особенно их народной культуры и традиций культа предков. Восприятие и адаптация буддизма дхьяны сопровождались, насколько можно судить по скудным свидетельствам того времени, появлением отдельных значительных памятников зодчества, пластики и орнаментального искусства, отмеченных самобытными чертами (культовые буддийские и гражданские сооружения в Дайла и Люилау, модели ступ из Тьензу, различный погребальный инвентарь).

Художественное наследие обществ древности Юго-Восточной Азии сыграло существенную роль в передаче эстафеты культурных ценностей, составивших неотъемлемую часть традиционной культуры современных крупнейших этносов региона.